недавно был ярким, сверкающим Рождеством.
– Аманда!
Вздрогнув, она обернулась. Эрик тоже вышел на крыльцо. На нем была всего лишь шелковая рубашка, но он, казалось, не замечал холода. Ветер растрепал ему волосы, темная прядь упала на лоб. Подойдя ближе, он обнял жену.
– Что происходит?
– О чем ты? – спросила Аманда.
– Зачем он приехал?
– Отец? Потому что сегодня Рождество.
Он продолжал вглядываться в ее глаза, и по мере того как пауза затягивалась, кусачий мороз, казалось, проникал в нее все глубже, сковывая холодом сердце. Сейчас было самое время. Нужно обвить его шею руками и признаться во всем.
Но она не могла. Прежде всего она не могла не думать об Англии.
Предать свою веру было выше ее сил.
И еще был Дэмьен. Она не могла рисковать его жизнью Аманда облизнула губы и в отчаянии подумала: что же будет, если дело дойдет до войны? Она жена Эрика Камерона, и у нее нет сомнений в том, что ради своих убеждений он готов пожертвовать всем Пожертвует ли он ею с такой же легкостью? А она сама? Пусть она не смеет пока произнести это вслух, но она по-настоящему любит его Глубоко и гораздо более сильно, чем могла бы себе когда-нибудь представить.
От этого ей стало страшно.
– Он приехал, – прошептала она, – чтобы досадить мне.
Руки Эрика, обнимавшие ее, напряглись, – А Тарритон?
– Роберт? – вздрогнув, переспросила она.
– Я видел, с каким жаром и страстью ты разговаривала с ни».
Скажи, это был гнев или что-то иное?
– Только гнев, клянусь!
– Видит Бог, как я хочу поверить тебе…
Она отшатнулась, ненавидя его в этот момент.
– Ты никогда не притворялась, что любишь меня, – напомнил Эрик Он все надвигался на нее и казался сейчас чужим и незнакомым Схватив за руку, он вновь притянул жену к себе.
– Он женатый человек и готовится стать отцом! – выдохнула Аманда.
– А ты замужняя женщина.
– Как ты мог подумать… – начала она, но затем оборвала себя гневным возгласом и бросилась обратно в дом.
Вечеринка угасала. Слуги торопливо собирали стаканы, подносы и серебряные кубки, из которых еще совсем недавно пили рождественские напитки Аманда думала, что отец и остальные останутся, но те отказались. Вскоре гости распрощались, объяснив, что хотят вернуться в Уильямсберг засветло.
Эрик тихо вошел в дом вслед за Амандой. Он сердечно пожелал отъезжающим счастливого пути, вел себя как истинный лорд – хозяин своего замка.
Аманда укрылась от мужа в спальне. Надев теплую фланелевую рубашку, она рассерженно уселась перед трюмо и принялась расчесывать волосы.
Несколько минут спустя Дверь распахнулась. Эрик, который явно выпил больше обычного, немного постоял на пороге, затем вошел и рухнул на кровать. Сбросив башмаки, сюртук и рубашку, он оставил их валяться там, куда они упали Аманда чувствовала на себе его взгляд.
Он смотрел на нее неотрывно, как она ни старалась его не замечать.
– Так почему же, дорогая жена, нам никак не удается зачать ребенка?
Расческа замерла в руке Аманды при этом тягостном вопросе.
После небольшой паузы она снова принялась расчесывать свою темно-рыжую гриву.
– Это ведомо только Богу, но не мне.
Он вскочил на ноги и подошел к ней сзади. Взяв щетку из ее пальцев, он сам начал расчесывать ей волосы. Мягкие локоны теплой волной касались его обнаженной груди. Аманда сидела смирно, сжавшись в комок в ожидании.
– Ты ничего не делаешь, чтобы предотвратить беременность? – наконец спросил он.
– Конечно, нет! – задрожала ома от возмущения И тут же вскочила, развернувшись:
– Как ты только мог предположить такое!
Это ведь ты, ты женился, а потом уехал, оставив меня одну!
– Аманда .
– Нет!
– Да, – просто сказал он, привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
Его тихий смех защекотал кожу ее щеки – Может быть, после этой ночи ты будешь лучше понимать меня, – прошептал он. – Гнев, страсть, любовь и боль. Иногда они настолько сливаются друг с другом, что становятся невыносимой пыткой. Я хотел тебя, когда ты была в гневе, хотел, когда ты откровенно пренебрегала мной, иногда думая, что я глупец, а иногда презирая себя за слабость. Такова мужская натура.
Она прижалась к нему, обрадовавшись, что он не посмеялся над ней. Эрик негромко вздохнул, его дыхание всколыхнуло ее волосы.
– Если бы мир мог остаться таким навсегда…
Отзвук его слов растаял в ночном воздухе. Впервые с тех пор как Аманда вернулась домой, она виновато вспомнила о карте, которую спрятала на дно одной из своих шкатулок с драгоценностями. Она вздрогнула, и Эрик обнял жену крепче.
– Ты озябла?
– Нет, – солгала она. Но на самом деле ей стало холодно как никогда. Даже в его объятиях?
Она решила поговорить о чем-нибудь другом, уйти от опасной темы.
– Что стряслось сегодня с Жаком? Ты так и не рассказал мне, что это был за странный инцидент.
– Видишь ли, он хотел убить твоего отца. Я остановил его.
Аманда так и вскинулась, думая, что он дурачит ее. Вглядевшись в темноте в его привлекательные черты, она заметила, что он хотя и улыбается, но говорит совершенно серьезно. Отблески пламени плясали на его бронзовой мускулистой груди, освещали закинутые за голову руки.
– Почему он хотел убить моего отца?
– Кто знает… Или, может, все знают, – произнес он тихо.
Протянув руку, Эрик нежно погладил жену по щеке. – Порой мне самому хочется его прикончить. Он весьма неприятный человек.
Аманда покраснела, и ее ресницы затрепетали. Эрик потянулся к ней и вновь увлек ее в теплое кольцо своих рук.
– Ты не в ответе за своего отца, – вскользь заметил он, закрывая тему!
– Ты не наказал Жака?
– Наказал Жака? Конечно, нет. Он очень гордый человек. Он не какой-то там раб или наемный слуга. Он может развернуться и уйти при первом же намеке на оскорбление. А мне он очень нужен.
Она улыбнулась в темноте, думая, что он все-таки поддразнивает ее.
– Как же тогда ты успокоил Жака?
Он надолго замолчал.
– Я сказал ему, что сам хочу его убить, – ответил Эрик наконец. Его тяжелая рука пресекла ее попытку приподняться. – Давай спать, Аманда. Сегодня был трудный день.
Она послушно замерла рядом с ним, но еще долго лежала без сна.
Они отправились в Уильямсберг, чтобы там встретить новый, 1775 год. Губернатор устроил прием, и, несмотря на политический климат, на нем собрались все влиятельные лица – и лоялисты, и патриоты.
Глядя на блестящее общество, собравшееся на приеме, Аманда почувствовала тяжесть в груди. Сегодня, подумала она, возможно, последний раз, когда всех этих людей можно увидеть вместе: например, Дэмьена, кружащего, смеясь, в танце Женевьеву, а затем почтительно раскланивающегося с губернатором и его супругой. Музыка была отличной, общество приятным, но у нее было такое подавленное настроение, что она держалась за руку мужа и преимущественно молчала.
Дэмьен пригласил кузину на танец, и она пожурила его за то, что он не приехал к ним на Рождество. Но молодой человек весь танец оставался очень хмурым, держался холодно. Аманда едва не сорвалась, но тут появился ее отец, предложив один танец, и Дэмьен бесстрастно уступил ему место.
– Мне нужны новые сведения, – потребовал лорд Стирлинг.
– Что?
– Британские войска в последнее время направляются в основном в Бостон, а не сюда, в Уильямсберг. А нам нужна помощь. Если я не получу новой информации, мы не сможем рассчитывать на прибытие подкреплений.
– У меня больше ничего нет для тебя! Эрик только что вернулся домой, и… сейчас зима.
– Надо постараться.
– Я не буду этого делать.
– Посмотрим, – спокойно сказал лорд Стирлинг и оставил Аманду стоять одну посреди зала. Она поспешно отошла к чаше с пуншем, но сладкий напиток оказался чересчур слабым. Здесь и нашел ее Роберт Тэрритон.
– Ищешь что-нибудь покрепче, любимая?
– Я тебе не любимая.
Он тоже глотнул пунша, рассматривая ее в лорнет. Волосы Аманды были собраны в высокую прическу, линию открытых плеч подчеркивала норковая оторочка платья.
– Скоро пробьет час. В марте будет созван Виргинский конвент.
В Ричмонде. Делегаты прячутся от губернатора.
– Зачем им прятаться, если мистер Рандолф открыто обращался к губернатору по поводу выборов?
Тэрритон улыбнулся:
– Твой муж тоже приглашен.
– Как? Ведь заседания наверняка будут закрытыми..
– И тем не менее, мадам, мне стало известно из весьма надежных источников, что он согласился участвовать. – Роберт поклонился, широко улыбаясь. – Час настает, Аманда… – прошептал он и тоже растворился в толпе.
Окинув взглядом зал, Аманда увидела, что Эрик погружен в серьезный разговор с человеком, который, как она знала, был членом палаты представителей. Чувствуя себя дважды преданной, Аманда схватила свою шубу и направилась в сад. Высокий негр в роскошной ливрее открыл ей дверь, и девушка выскользнула в ночь. Она бесцельно бродила по вымершему саду с увядшими цветами, такому же холодному и зимнему, как ее сердце. Она никогда не обманывала себя, но хотела оправдаться. Эрик – изменник, это ей известно. Она презирает его за это. Но почему-то получилось так, что она безумно любит этого изменника.
Как ей быть, если мир расколется на части?
Проходя мимо коновязи, Аманда услышала странный шум: что-то возбужденно говорили конюхи, ржали лошади. На секунду она замерла, но затем поспешила посмотреть, что случилось.
Седовласый старик объяснял молодым конюхам, как лучше поставить на ноги
