– Если бы ты как следует долечился в первый раз, то, уверена, рана не открылась бы снова и не вызвала эту ужасную лихорадку. Но если тебе не терпится уйти отсюда сегодня, то скатертью дорога! Вполне вероятно, что тебя подстрелят в темноте. Или, в худшем случае, возьмут в плен.
– Ты, конечно, наслышана об условиях содержания военнопленных в тюрьмах янки, чтобы не сомневаться в том, что я там умру? – осведомился он.
На условия содержания военнопленных жаловались обе воюющие стороны. На Севере условия были ужасными. Келли знала об этом из газетных статей. Что бы там ни думал о янки Дэниел, но и на Севере многие возмущались бесчеловечным обращением с военнопленными.
На Юге условия были еще хуже. И девушка была убеждена, что в этом нет злого умысла. Половина солдат армии конфедератов ходила чуть ли не босиком, военная форма износилась почти до лохмотьев. Армейские пайки были настолько мизерными, что солдаты в прямом смысле голодали. Чем в таких обстоятельствах могли они поделиться со своими врагами – военнопленными?
Авраам Линкольн не раз терпел поражения от руки талантливых южных генералов, но он был прекрасным стратегом и знал, что делает. Его армия, уступая в умении, брала численностью. Когда гибли его солдаты, он знал, что может их заменить.
А также накормить.
Безжалостная рука северной блокады все сильнее сжималась на горле Юга. Война, опустошив плантации Юга, набросила на конфедератов петлю голода. И если не хватало еды для своих солдат, то как они могли накормить чужих?
До северян доходили страшные рассказы о том, как голодают попавшие в плен солдаты Союза в лагерях южан. Но на каждого борца за улучшение условий находился какой-нибудь обиженный, который утверждал, что в тюрьмах не обязаны нянчиться с военнопленными. Среди лояльных должностных лиц всегда находился какой-нибудь жестокий начальник, который в грош не ставил человеческую жизнь. Учитывая все эти обстоятельства, любой солдат – будь то северянин или южанин – пуще смерти боялся плена.
Келли стиснула зубы. Какое ей дело до того, что случится с этим проклятым мятежником?!
Она вновь отошла от двери.
– Можете остаться, полковник, если пожелаете.
Ее озадачила и насторожила мечтательная улыбка, тронувшая его губы, и совсем потрясло участившееся биение собственного сердца.
Он сделал шаг и остановился перед ней, слегка коснувшись ее подбородка.
– Я не могу остаться, Келли, потому что не смогу ничего гарантировать или обещать.
Упрямо выпятив нижнюю губу, она усилием воли заставила себя замереть, хотя готова была отшатнуться от страха.
– Оставайтесь, полковник. Я сама могу дать гарантию.
Камерон вскинул брови, и ей показалось, что в глазах его мелькнул озорной огонек. Оттолкнув его руку, она скользнула мимо, к камину.
– Вы быстро поправились, полковник, – сказала она. – Многие – пожалуй, большинство – наверняка умерли бы от такой раны. А если не от раны, то погибли бы от лихорадки. Вам чудом удалось выжить. Но до каких пор вы будете испытывать судьбу, сэр? – спросила девушка, поворачиваясь к нему.
– Я должен вернуться в строй, миссис Майклсон, – отозвался он.
– Нет, полковник, вам надо вернуться домой. Отдохнуть.
И как следует подлечиться.
– Не могу.
– Почему?
– Потому что меня некем заменить.
– Сэр…
– У нас не хватает людей, – пояснил он. – Я всякий раз должен возвращаться в строй. И сейчас тоже.
– Но вы еще так слабы! И потом, если вы умрете, то все равно не вернетесь, – заметила она резонно.
– Вы правы, – согласился он.
В глазах Келли вспыхнул огонек надежды.
– А ваш брат?
– Что мой брат? – нахмурившись, подозрительно спросил Дэниел.
– Я могла бы попытаться разыскать вашего брата. Возможно…
– Нет!
– Но если он хирург в армии Союза…
– Нет, черт возьми! Я вполне здоров. О Господи, я ни за что не допущу, чтобы Джесс снова рисковал из-за меня! Понятно?
Келли еще не видела его в такой ярости. Непонятно почему, на глаза ее снова навернулись слезы. Она выбивается из сил, чтобы помочь врагу, а этот проклятый враг и пальцем не желает пошевелить, чтобы помочь ей!
«Пусть уходит, – сердито подумала она. – Пусть уходит И попадает в руки северян».
