полегчать.
— Слушаюсь, — ответил Арен и через силу побрел прочь.
В голове чуть просветлело. Все-таки я выпила меньше Арена.
Я огляделась.
Подол моего хитона собран выше колен, где-то там же рука Ксандра поглаживает мое бедро. Вокруг костра никого, кроме двух-трех спящих фигур. Подвижная масса чуть дальше на пристани, в тени, похожа на Марея с Иделой, занимающихся чем-то, что явно не имеет ко мне ни малейшего касательства, хотя и вызывает у них бурные стоны.
Ксандр, коснувшись пальцем моего подбородка, повернул меня лицом к себе.
— Тебе это не запрещено, нет?
— Нет, — ответила я. — Мне нельзя быть женой, но не запрещено брать себе мужчину.
Я взглянула ему в глаза, мне снова захотелось его поцеловать. Я поднялась.
В его лице на миг промелькнуло сомнение, мимолетная нерешительность. Я взяла его за руку — так же как он, когда вел меня танцевать:
— Пойдем со мной.
Я привела его в носовую каморку на «Дельфине», и мы опустились на постель в темноте, его горячее тело так близко от моего…
— Люби меня, люби, — шептала я. Он засмеялся и поцеловал меня в шею.
Его руки совлекли с меня хитон, я расстегнула его юбку. Начинался другой танец, которого я совсем не знала.
Я провела руками по его телу, узнавая его по-новому, — гладкая кожа, тугие мышцы, ложбинка внизу позвоночника… Я погладила ее пальцем, он застонал и спрятал лицо в моих волосах.
— Нравится? — прошептала я. Мои пальцы вновь скользнули вниз по его спине, потом замерли на мгновение и снова тронули его.
Он прижался ко мне сильнее.
— Да, о да!.. — Вдруг, оторвавшись от меня, он откинулся на спину. — Но если не хочешь, чтоб все закончилось прямо сейчас, подожди. — Его лицо было напряжено. Так странно ощущать власть над ним, жаждущим и возбужденным, желающим меня с такой силой…
Улыбнувшись, он мягко обвел пальцем вокруг моего соска. Еще и еще, глядя мне в глаза.
— Сильнее, — прошептала я.
Он закусил губу, улыбаясь непонятной улыбкой — никак не нежной, почти неистовой.
— Так? — Он сомкнул пальцы, сжимая и оттягивая сосок.
Я вскрикнула от неожиданности — и от удовольствия.
— Так, — потянулась я к нему. — И как угодно еще…
В конце пришла боль, но желание было сильнее. Я сдавила его руками ниже бедер, вгоняя, вонзая его в себя, словно все больше желая того неведомого, чему даже не знала имени.
Он простонал и содрогнулся всем телом, и я удержала его, пока он не выскользнул, замирая рядом со мной, все еще неутоленной. Я со стоном прижалась к нему.
Ксандр издал хриплый смешок.
— Знаю, что тебе нужно… — Его рука проникла между моих бедер, скользя и прикасаясь ко мне. Я льнула к нему почти в безумии, со все возрастающей жаждой насыщения.
И тогда мир померк, и вспыхнул, и снова померк, мое тело затрепетало под его рукой, и потом наконец я надолго замерла во тьме. Он лежал головой у меня на плече, рука обвивала мое тело.
Звук нашего дыхания сливался с ропотом речных волн у пристани.
— Мне понравилось, — прошептала я.
— Мне тоже… — Он расслабленно провел пальцами по моему животу, мягко и бережно. — Я сначала не знал, что ты такая красивая.
— Я красивая? Нет… — прошептала я, пряча лицо в его волосах.
— Для меня — да, — ответил он. — Не думаешь же ты, что мне есть дело до твоей ноги, особенно когда ты лежишь?
Я засмеялась неожиданно для себя, хотя к глазам подступили слезы.
— Наверное, нет…
Я провела рукой по его длинным волосам, таким же черным и мягким, как мои.
— Ты так красив, Ксандр… Ты — все, что есть в мире доброго и честного.
Он улыбнулся у моего плеча:
— О, восхваляй меня, восхваляй…
Я коснулась губами его лба.
— Ты показался мне красивым даже тогда, в самый первый день. Когда чуть не убил Арена.
— В тот день я даже не знал, что ты — это ты.
— Я была и собой, и Ею.
Он затих надолго — я даже подумала, что задремал.
— В тебе было такое величие… — сказал он. — Я никогда не думал, что Смерть может быть так красива. Это ведь почти святотатство — видеть, как Она ступает по земле ногами, омоченными в человеческой крови, и считать ее прекрасной.
— Боги всегда прекрасны…
Его губы мягко коснулись моих.
— А когда ты упала без сознания и я нес тебя на борт «Дельфина», я увидел, что ты совсем юная, моложе меня, никак не старуха. И лицо, если разглядеть под краской, такое близкое, будто ты моя сестра…
— Мы похожи, — сказала я. И запнулась. С тех пор как я получила посвящение, я никогда об этом не рассказывала, и теперь мой голос звучал тихо-тихо. — Мой дед был корабельным мастером в нижнем городе, я родилась от его единственной дочери. До ахейского плена мать жила вблизи моря — там, куда падает тень от главной башни.
Ксандр провел рукой по моим волосам.
— Мой отец был рыбак. И дед.
— Ты… ты полюбил бы внучку корабельного мастера?
В его голосе прозвучала улыбка, словно он тоже открывал мне свою тайну.
— Да, я полюбил бы внучку корабельного мастера. Выросшую со мной в нижнем городе, красивую, улыбающуюся. Которая любит танцевать и точно знает, как правильно чистить рыбу. — Я прижалась лицом к его плечу. — Мне стала бы женой внучка корабельного мастера, мой лучший друг, сестра моего сердца…
Горло перехватило от слез, я боялась, что задрожит голос, и потому прошептала:
— И сын рыбака стал бы мне мужем. Если бы ничего не случилось и мы бы жили в Вилусе.
Он поцеловал меня, и мне уже не нужно было договаривать. «Боги судили иное», — сказала тогда мать. Но нам досталось и кое-что взамен.
Ксандр приник ко мне ближе, словно сливаясь с моей тенью.
Я лежала головой на его плече и уже почти засыпала, моя рука скользнула по его телу вниз.
— Знаешь, — сказала я сонно, — сбритые волоски — это хорошо, но ведь потом все колется…
Ксандр хмыкнул:
— У меня те же неудобства, можешь мне поверить.
Мы посмеялись, уже засыпая в объятиях друг друга под мягким одеялом.
Я проснулась еще до рассвета и по его дыханию поняла, что он не спит. Чуть погодя Ксандр встал и вышел на палубу; я ждала, пока он вернется. Он лег рядом, я снова прильнула к нему.
— Не спишь? — прошептал он.
— Нет, — ответила я. — Еще рано…
— Да. — Он зарылся лицом в мои волосы.
Где-то на реке раздался первый крик птицы.
— Ксандр…
