Саймон замолчал. По его лбу текли струйки пота, он полез за носовым платком, утерся и продолжил дрожащим голосом:
— У меня масса всякого исторического хлама, как сказали бы вы. Некоторые называют подобные мелочи раритетами. Мне они помогают в работе. Я их использую для иллюстраций, когда пишу о костюмах и тому подобном. Кое-что лежит у меня на столе, среди прочего толедский кинжал начала семнадцатого века. Такие кинжалы носили елизаветинские щеголи вместе с мечами. Жестокие были времена. Кинжал не особенно дорогой, не в лучшем состоянии. Я о нем позабыл в суматохе. А когда парик затрещал в огне, испуская жуткий запах, Бетан его схватила. Она была в неописуемой ярости… характер у нее бешеный, но Бог свидетель, такой я ее никогда не видел. «Больше не выкинешь такой шутки, как в Лондоне!» — заорала она, что бы это ни значило. Помню только, как она рванулась…
Саймон вдруг как-то раскис, принялся с ненужным усердием протирать стекла очков.
— Господи помилуй, даже не верится… Ударила кинжалом… Заколола Соню. — Он опустил очки. — Можно мне еще чаю?
Чуть позже, выпив чашку, он возобновил рассказ:
— Я сразу хотел звонить в скорую. Но как только шагнул к телефону, Бетан крикнула, чтоб не трудился. Соня мертва. Я был в ужасе, в панике. Бросился к телу в поисках жизненных признаков, но куда там. Через триста пятьдесят лет старый кинжал сделал дело, для которого был предназначен. Убил человека. Я не знал, как поступить. Мы решили увезти труп. Бетан предложила бросить его на рельсы, я не согласился. Хью было бы тяжело видеть тело, перемолотое колесами, когда его в свое время пригласили бы на опознание. Вдобавок при вскрытии могли обнаружить ножевую рану. Мы его уложили в машину Бетан, поскольку в ней есть багажник. Через окна моего внедорожника можно было бы разглядеть большой сверток. Отвезли к железнодорожной насыпи, стащили вниз, вернулись, навели порядок в кабинете. Бетан уехала в Челтнем. Все было бы хорошо, если б она там и сидела. — Он испустил безнадежный вздох. — Так ведь нет, явилась на дознание, привлекла к себе внимание, глупо обвиняла Хью, чтобы отвлечь подозрения… которые сама на себя навлекла и еще меня втянула в свои безумные действия.
Саймон закончил говорить.
— Хорошо не было бы, — заметил Маркби. — Потому что ваша племянница видела, как вы тащили труп Сони по насыпи.
Саймон поник:
— Да, и мне очень жаль. Но если бы только это связывало меня с тем чудовищным делом, я наверняка убедил бы Тамми, что она обозналась.
— У меня возникло иное впечатление, когда я увидел вас с ней в саду, — жестко сказал суперинтендент. — Или у вас весьма своеобразное представление о способах убеждения.
— Я был не в себе! — возразил Саймон. — Это был кошмар! Слушайте, я никогда не позволил бы вам арестовать Хью. Страшно злился, что Бетан хочет все свалить на него. Если бы арестовали брата, я сразу бы все рассказал!
Бетан представила другую версию смертельного удара. По ее утверждению, кинжал схватила Соня, угрожая Саймону. Пытаясь ее обезоружить, он нечаянно нанес фатальную рану.
Выслушав сообщение, что в доме Мередит обнаружены отпечатки ее пальцев, она спокойно сказала:
— Естественно. Однажды я была приглашена на кофе.
Когда ей указали, что отпечатки найдены на обломках мебели, разбитом телефоне, а надпись на зеркале сделана ее рукой, Бетан лишь улыбнулась.
— Если Саймон говорит правду, — сказал Алан в ресторане дорогого отеля, куда привез Мередит отдохнуть, — то Бетан сознательно схватила кинжал и ударила Соню. Это убийство. Мы оба знаем, что у нее бешеный темперамент. В багажнике ее машины обнаружены следы голубого лака для ногтей и крови Сони. Машину она вымыла, но такие свидетельства трудно полностью уничтожить. Отпечатки Бетан остались на клапане баллончика с краской, которой она твой дом испоганила. Есть возможность сравнить ДНК с частиц кожи под ногтями Сони с генетическим кодом Бетан. Так или иначе, ей придется сильно потрудиться, чтобы все это опровергнуть. Все документы отправлены в службу уголовных наказаний. По-моему, им обоим предъявят обвинения, но меня это уже не касается. Я свое дело сделал.
— Саймон уничтожил кинжал?
— Фактически нет. По его словам, он понял, что надо уничтожить. Бетан велела разбить молотком и разбросать обломки, а он не смог себя заставить. Кинжалу триста с лишним лет. Нельзя расколотить его на куски. Поэтому в саду закопал. А мы выкопали.
— Елизаветинская постройка, если не старше, — заметила Мередит, оглядывая обеденный зал.
— И хозяевам не хочется, чтобы мы это поняли! Лучше б не портили старые заведения. Зачем тут красные бархатные кресла с золотой бахромой?
— Дизайнеры их уверяют, что это и есть исторический облик. — Она показала на висевший поблизости маловыразительный портрет Елизаветы I. — Считается, будто она провела здесь ночь во время королевского объезда страны. Можно переночевать в ее спальне.
— Но не в ее постели? Предложения в подобных заведениях звучат именно так. Должен заметить, если добрая королева Бесс действительно ночевала везде, где считается, то королевские путешествия длились целую вечность. — Алан взял меню. — Хочешь тюдоровский пирог с дичью?
— Нет, пожалуй, — ответила Мередит, — особенно после твоих рассказов. Лучше что-нибудь вегетарианское.
Глава 19
Хью был во дворе, когда Джейн вечером въехала в его ворота. Скворцы устраивались на ночь в почтенном дубе, распростершем ветви над крышей амбара. Заглушив мотор и открыв дверцу, она слышала, как они шумно спорят за лучшие местечки. К птичьей колонии то и дело добавлялись новые стайки, превращая дерево в самый переполненный отель в округе. Дуб высился над фермой Хейзлвуд, словно страж. Несомненно, он был свидетелем многих драм, и кто знает, что ему еще предстоит увидеть в грядущие годы.
Хью возился с «лендровером», на виду оставалось лишь три четверти его тела. При приближении Джейн он вынырнул из-под капота, повернулся, вытирая руки промасленной тряпкой, в неизменных грязных джинсах и рваном свитере. За ним в открытом проеме амбара виднелся запылившийся «вольво» с примостившейся на крыше курицей.
— Привет, — сказала она, сунув руки в карманы жакета.
— Здравствуйте, — ответил он. — Не думал вас здесь снова увидеть.
— Почему? — озадаченно спросила Джейн.
Хью усмехнулся, оглядываясь на дряхлый автомобиль:
— Видите? — Он стукнул в дверцу гаечным ключом. — Пришел его час. Хорошо послужил нам, но всему приходит конец. — Он кивнул на «вольво». — Когда все кончится и разъяснится, продам его, куплю новый «лендровер» или еще что-нибудь. Соне не понравилось бы, поэтому надеюсь, она не узнает, где бы ни была.
— Хотите сказать, — уточнила Джейн, — я больше не нужна в Хейзлвуде?
Хью взглянул на нее с удивлением.
— Я так не говорю, — сказал он со смущением. — Просто думал, уже не приедете. Если бы знал, почистился.
— Ну, я приехала, — твердо объявила она. — Рада слышать, что хотите почиститься. Еще не поздно. Если хотите «вольво» продать, лучше кур прогоните.
Он оглянулся через плечо на амбар:
— Правда, надо брезентом накрыть.
