обедом.
Проснулась она мокрая как мышь, ее мучили жара и жажда. Наполнив доверху бокал шампанским, она выпила его залпом, словно это был лимонад. Стучал ли кто-то сейчас в дверь, или ей только показалось?
Значит, никто не пострадал, так? Ее снова охватило боевое настроение. К нему неожиданно вернулась игривость последних дней, она вовсе этого не ожидала и не успела как следует подготовиться. Когда она исчезнет в аэропорту, для него это тоже будет чертовски неожиданно. Он и не подумал отнестись серьезно ни к одному ее слову. В ней поднялась новая волна раздражения.
Несмотря на всю ненависть к Люку, она не могла противостоять его физической привлекательности. Это ужасно. Но как же быть с этим пережитком отвратительного прошлого? Она решила, что это в точности как корь: переболев ею один раз, нельзя заразиться снова.
Хотя дело тут, очевидно, не в одних гормонах. Вот она, полностью взявшая себя в руки, не та нюня и размазня, какой была в последние дни, — и все-таки как это ее ранит. Это ее бесило. Когда он забрал у нее бокал и ей подумалось… да, она сама же стала рушить стену неприязни к нему.
Она возбужденно мерила шагами комнату, едва удерживаясь, чтобы не выпить еще шампанского. Когда она еще любила Люка, физическое влечение к нему было ей приятно. Но теперь, когда он ей ненавистен, когда о любви не может быть и речи, это совсем уж непростительно. Что до него — так он заслуживает только дешевой потаскушки, готовой обменять свои сексуальные услуги на его банковский счет, они отлично подойдут друг другу. Именно этого он и стоит…
Она осматривала гардеробную, когда ее прервал стук в дверь. Отперев, она увидела Гуилью, за спиной которой зачем-то маячил Бернардо с громадной связкой ключей в руках. Вид у служанки был беспокойный, щеки пылали.
— Сегодня ваша помощь мне не понадобится. Grazie, Гуилья.
— Но, signorina…
— Обед будет накрыт через полчаса, — сказал Бернардо умоляющим голосом.
— Очень жаль, но обеду придется подождать.
Кэтрин захлопнула дверь. Неужели они все говорят по-английски? Когда ей вспомнилось, на каком убогом языке ей пришлось объясняться всю неделю, она послала проклятие в адрес Люка. Но почему Бернардо так расстроился, услышав, что обед придется отложить?
Допустим, Люку это не понравится. Ну и что? Ничего страшного, подождет разок. Тем эффектнее будет ее появление. Она устроит ему обед. Однако как бы прислуге не досталось за ее опоздание. Придется все же поспешить.
Первой она вытащила из шкафа пеструю блестящую тунику, составлявшую верхнюю часть черного вечернего костюма. Она опускалась чуть ниже бедер, и Кэтрин надела ее задом наперед, так что она закрывала грудь по самое горло. Прозрачные черные чулки, никаких проблем. Ее наряд играл всеми цветами радуги. Затем на свет появились высоченные черные сапоги, довершила дело пара длинных черных перчаток.
Одевшись, она, чуть пошатываясь, прошла в ванную, чтобы заняться лицом. Сине-фиолетовые круги под глазами придавали взгляду трагическое выражение. Она щедро наложила голубые тени, добавила на щеки золотистых румян, а губы выкрасила в ярко-малиновый цвет. Она начинала себе нравиться. Придав своим волосам вид растрепанной копны сена, она отправилась за драгоценностями.
У нее было три бриллиантовых браслета. Один она защелкнула у щиколотки, два других оказались на запястьях поверх перчаток. Ожерелье и серьги дополнили ансамбль. Что-то вроде рождественского маскарада. Просто поразительно, насколько дешевыми могут выглядеть бриллианты, если надеть их таким вот образом. А ее гардероб, оказывается, без бдительного надзора Гуильи может предоставить столько великолепных возможностей, что Люку в самом страшном сне бы не приснилось. Отражение, которое посмотрело на нее из зеркала, было в высшей степени шокирующим.
Она осторожно спустилась по лестнице, понимая, что все-таки слишком разгулялась из-за шампанского. Когда она пересекала зал, Бернардо буквально не мог оторвать от нее взгляда. Он стоял как вкопанный и, теребя галстук, таращил глаза.
— Добрый вечер, Бернардо, — проходя мимо, обронила она. — Сегодня что-то жарко, правда?
«А будет еще жарче», — добавила она про себя. Бернардо вдруг кинулся вперед и распахнул двери в гостиную.
— Синьорина Пэрриш.
Какого черта он ее объявляет? Он что, боится, что Люк в этом наряде ее не узнает? И вышвырнет как незваную гостью? Она глубоко вздохнула и перешагнула порог. На нее смотрела куча людей, одни стояли, другие сидели. Она остолбенела, заморгала, ее охватил панический страх. Ее наряд предназначался только для очень узкого круга. У нее за спиной Бернардо издавал звуки, отдаленно напоминающие кашель.
Только теперь она вспомнила — а любое умственное усилие давалось ей в эту минуту с трудом, — что Люк говорил про каких-то близких друзей, которые приедут накануне свадьбы. И в ту самую минуту, когда у нее готовы были сдать нервы, он ее увидел. И тотчас же горячо пожалел об этом. И тотчас же вспомнил, что голова у нее абсолютно дырявая. И тотчас же, уже на пути к ней, высказал ей глазами, что готов растерзать ее на части, на мельчайшие кусочки, медленно и с огромным удовольствием.
— Я… Я подумала, что это будет забавно, — пробормотала она, пытаясь выскользнуть за дверь, но Люк схватил ее за руку и пресек попытку к бегству.
— Такой авангардный вид, — прощебетал какой-то юный голосок. — Мама, ну почему ты не дала мне тоже так одеться?
— Панк-стиль, — заметил кто-то еще. — Глаз не оторвешь.
— А я не прочь не отрывать глаз от такой девушки. — Высокий, очень симпатичный блондин послал ей ослепительную улыбку. — Теперь понятно, Люк, почему ты до самого последнего момента скрывал от нас эту прелестную леди. Меня зовут Кристиан… Кристиан Деннинг.
Кэтрин пожала ему руку и улыбнулась. Это положило конец неловкому молчанию. Началась карусель знакомств. Тут было около тридцати человек самых разных национальностей, некая смесь деловой элиты и высших слоев общества. Наконец она с облегчением присела и перевела дух.
— У вас просто потрясающие ноги. — Кристиан присел рядом с ней на ручку дивана. — А Люк своеобразный человек, не правда ли?
— А вы давно его знаете? — растерянно спросила она.
— Около десяти лет. И я видел вас издали в Швейцарии лет семь назад, — признался он, понизив голос. — Но мне не было дозволено приблизиться к вам.
Ее обдало жаром. Перед ней был человек, имевший самые возвышенные представления о тех отношениях, которые у них когда-то были с Люком.
— Неужели? — она постаралась сказать это как можно небрежнее.
— Люк настоящий собственник, — насмешливо ответил он. — Должно быть, он выхватил вас прямо из колыбели. Надо будет его об этом порасспросить.
Рядом возник Люк.
— Ну что, Кристиан, развлекаешься?
— Наилучшим образом. Здесь нет человека, который не умирал бы от зависти ко мне. Почему ты нас так долго не знакомил?
— Возможно, предвидел твою реакцию.
Люк предложил Кэтрин руку. Пришло время садиться за стол.
— Ты всем понравилась, — выдохнул он, на секунду прижавшись губами к ее обнаженному плечу и пробежав пальцами вдоль позвоночника. — Ты ведь забыла про то, что они приедут, да? — Она мимоходом отметила, что он, глядя на нее, улыбается. — Сага, если бы ты только видела свое лицо в тот миг, когда поняла, что ты наделала! Но в глазах этого общества ты выглядишь далеко не так шокирующе, как тебе наверняка показалось.
В этом он был, безусловно, прав. Что касается нарядов, то ни одного скромного здесь не было. Главная забота женщин этого круга — как можно сильнее отличаться друг от друга. В собственных глазах и в глазах тех, кто ее хорошо знает, Кэтрин могла выглядеть вызывающе, но здесь никому бы и в голову не пришло заподозрить, что ей просто пришла блажь вырядиться как клоун. Если бы в ее намерения входило
