С появлением Веба люди чествовали свободу информации, а позже осознали, что и несвободы появилось ровно столько же: плохо лежащему мегабайту всегда найдётся хозяин. Плевок в информационный океан там же и останется. Обыватели строчили письма, писали дневники, выкладывали фотографии, делились впечатлениями, откровенничали, спорили и дрались, слали книги, сочиняли пародии… и не сразу поняли, что не всё можно вырубить топором. И топоры взяли мы, Корпорация Без Имени. Ну, конечно, мы скромные ООО „Аллегро“. Но кто же нас называет вслух?
Всемирная паутина ловит своих букашек. Информационный паук разросся, раскинув миллионы лап повсюду, и память — оцифрованная до последней мелочи, до отзвука и оттенка, до буковки и последней цифры номера телефона твоей первой школьной подружки — отделилась и стала жить. Хватая за руки, заглядывая в глаза, всплывая повсюду на сайтах и форумах, в блогах и поисковых системах. Анонимность Сети была мнимой: любой сегодняший поисковик по щелчку расскажет тебе, где, когда и под каким именем ты писал.
Труп твоей первой жены лежит рядом с тобой в постели. Огромный и синий.
Мы унесём его.
Это наша работа.
2 июля 2007 года издание Malta Star разместило новость о 18-летней англичанке, продающей невинность за 10 000 фунтов. Девушке нужно оплатить учёбу, она подаёт объявление на сайт проституток. „Я брюнетка, размер груди 34С, зелёные глаза, хорошо сложена.“ Новостная заметка расходится по всему миру. Её перепечатывают… и забывают. На время.
Девушку звали Кэрис Коупстейк. Известное имя сегодня. Правда, Иван?
Люди думали, что им будут нужны специалисты по датамайнингу. Это востребованная профессия, о да. Но мы зарабатываем больше. Датахайдеры… но нас и так вслух не называют. Нас вообще не называют вслух. К нам обращаются в частном порядке, анонимно и скромно.
И у нас есть столько компромата, что нас никто не тронет. Никогда. Разве что заставят поделиться. Но это может быть только человек, у которого есть компромат на меня, а это может быть только… Это может быть…»
Сначала появились двое плечистых парней в чёрном и связали ему руки за спиной. Через пять минут в комнату вошла девушка и поставила коробку на пол возле его ног. Мясников вгляделся в её лицо, и узнав, мысленно кивнул своей догадке.
На вопросительный взгляд она слегка развела руками:
— Это подарок.
Молчание. Он уничтожающе смотрел на неё поверх очков. Скороговоркой она добавила заготовленную фразу:
— Сапоги. Ну, ты же сапожник без сапог.
— Спасибо, — ровный строгий тон. Молчание стало таким напряжённым, что если бы он сейчас заорал, то хозяйка положения убежала бы, теряя туфли.
Она вдохнула и робко продолжила.
— Поговорим?
— Поговорим. Извини, если буду скупо жестикулировать.
— Прости за цирк с похищением, — потупилась девушка, — но это был единственный способ встретиться с тобой. Вот так — силой. Пришлось скоррумпировать твою службу безопасности.
— Чисто, — он кивнул. — Методы?
— Твои же.
— Подробнее.
— Подобрала пароль. Украла базу данных, а там — все как на ладони. Ты же не держишь у себя людей с чистой совестью?
Он подумал и ещё раз кивнул.
— Иван жив, — продолжила она, — в него стреляли крохотным шприцем. Проснётся через три часа.
— Думаешь, что хорошо подготовилась? — перебил Мясников.
— Не веришь? Зря: я до тебя доберусь. Не в этот раз, так в другой. Передо мной ты беззащитен, — она всплеснула руками, как бы извиняясь за этот факт. — Я твоё прошлое. Часть тебя. Я по взгляду и по жесту, каким ты поправляешь часы, могу понять, что у тебя на уме. И что лежит в твоём чемодане. И какую строчку любимой песни ты выбрал ключом доступа.
Мясников беззвучно зашевелил губами, глаза его стали дикими. Она села на стол, взмахом узкой ладони поправила причёску и стала смотреть в угол.
— Что нужно?
Почувствовав, что он уже превратил разговор в допрос, она опустила плечи и стала отвечать.
— Бизнес. Ты возьмёшь меня в компанию.
— Подробнее.
— Будем возвращать людям записи. Воспоминания.
— Глупо. Ты всё сломаешь. Идеология…
— Не надо лекций! — она выставила руки ладонями вперёд. — Не надо! Эти твои речи оставь для подчинённых. Твой бизнес — медвежьи услуги. Фальшивка! Торговля кривыми зеркалами.
— Чушь! — взревел Мясников. — Чушь лицемерная! Пафос дешёвый! Так и я знал, что когда-нибудь ты… Ты и твоя истеричная мать! Придумаете что-то подобное и придёте испортить мне жизнь.
— Ну, пафос, и что? Пойми, ты не делаешь жизнь клиента легче. Ты лишаешь его жизнь цельности. Лезешь в семейные альбомы с ножницами и оставляешь дырки на месте голов.
— Не тебе решать за моих клиентов.
— Согласна. Так пусть решают сами. Мы лишь станем предлагать возможность «обратного хода». И этим заниматься буду я. Пусть ещё через пятнадцать лет, но хоть один к нам обратится. Когда поймёт, что нет ничего дороже воспоминаний. Ведь ты рад меня видеть?
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. На лицо ей упала прядь волос.
Его щека чуть заметно задёргалась.
— Ведь ты рад видеть меня, папа? Самый дорогой заказ, который ты себе сделал, шлёт горячие приветы. У тебя нет жены и дочки. Ни в жизни, ни в Сети, ни по паспортам, ни в единой бумажке в ЗАГСе. Но видишь — я сижу перед тобой. И никуда ты не денешься, я же вся в тебя. Поработаем?
Не дослушав, Мясников молча пошёл к двери и у порога энергично кивнул девушке, чтобы следовала за ним.
Они вошли в лифт, он — растирая запястья, она — смотря в зеркало пудреницы.
В лифте их ждал знакомый великан, уже без маски.
— Четвёртый, — рявкнул Мясников.
Лифт тронулся вверх. Когда они уже почти приехали, великан зашевелился и протянул Мясникову небольшую коробочку:
— Просили вам передать. Это подарок.
— Ещё один?! — он зарычал, но покорно взял коробку. Великан и девушка тактично отвернулись. Мясников откинул крышку. Внутри лежала зубная щётка с истрёпанной, посеревшей щетиной. Нижняя половинка щётки от надписи «ORAL-B» и до кончика была в золотой оправе.
Июль — сентябрь 2007 г.
Написан на конкурс короткого рассказа фестиваля «Аэлита — 2007». Тема конкурса: «К чему приведёт развитие интернета через 50 лет?».
