разрезы, выпускались лучшие в мире истребители, появились химические комбинаты. И что самое главное - выросли высококвалифицированные кадры: специалисты, ученые, конструкторы, инженеры, организаторы производства.
Среди них - Николай Доллежаль. Его имя стало хорошо известным в стране, а авторитет настолько высок, что он вошел в состав комиссий, которые давали свои заключения о направлении развития целых отраслей промышленности.
Пожелтевшая от времени вырезка из 'Правды'. В ней речь идет о Каширской станции, о ее роли в электрификации, о работе специальной комиссии. Среди подписавших документ - инженер Н. Доллежаль.
Конец тридцатых годов... Самое трудное уже позади - первый этап создания химического машиностроения завершен. Теперь дерзай, выдумывай, пробуй, совершенствуй! Есть где и применить свой опыт и знания.
И конструкторский талант. Планы на будущее десятилетие обширны, в их разработке сам принимал участие.
Но наступил июнь 41-го...
Разговор в кабинете наркома был коротким.
- Вы можете поехать главным инженером завода па Урал?
- В такое время согласия не спрашивают, - ответил Доллежаль, - где нужен, там и буду работать.
- 'Уралхиммаш' - новое предприятие, - пояснил нарком, - в Свердловск эвакуирован и киевский 'Большевик'. В общем, действуйте!
Через два дня Доллежаль выехал в Свердловск.
Они прибыли вместе с директором. Познакомились и сразу же отправились на завод.
На месте выяснилось, что завода, по существу, нет.
Там, где значился по проекту литейный цех, из-под HOI вылетел выводок куропаток. На площадке был построен только гараж. А план по выпуску продукции уже есть, да и 'Уралхиммаш' обязан поставлять для армии тяжелые минометы.
Телеграмму в Москву все-таки Доллежаль отправил.
'Прибыл на место, завода не нашел', - лаконично написал он. Ответ не заставил ждать: 'Нужно, чтобы был'.
Это было задание Родины. Впрочем, на каких весах измерять тяжесть слова 'надо'?
- Мы были уверены, что преодолеем все, - заметил в разговоре Николай Антонович. - Вскоре 'Уралхиммаш' был в строю действующих. Пришлось станки ставить под открытым небом, жить в землянках, а первым цехом стал тот самый гараж...
В таком же положении нажздились сотни заводов.
Спустя годы эту работу назовут подвигом, героизм тыла приравняют к фронтовому.
- Не кажется ли вам, что такой труд был выше человеческих сил?
- Мы сделали то, что полагалось. Свято верили в Победу, понимали, она обязательно придет, но ей нужно отдавать всего себя. Только оптимисты люди, верящие в светлое будущее, - способны преодолевать любые трудности и невзгоды.
Физики любят шутить. Юмор у них специфичен, достаточно познакомиться с теми забавными историями, которые случались с физиками и которые включены в различные сборники. Для их юмора характерна тонкая наблюдательность. И подчас шутка говорит о том или ином человеке больше, чем самое подробное описание.
Если становишься объектом юмора физиков, это своеобразное признание заслуг. А посему не каждый удостаивается такой чести - ее нужно заслужить.
В 'доллежалях' физики оценивают степень оптимизма. Эта 'единица измерения' появилась незадолго до пуска первой АЭС.
Однажды Игоря Васильевича Курчатова и его ближайших соратников пригласили в Кремль. Первая АЭС уже строилась, но вполне естественно, возникали сомнения - а будет ли она работать?
Один из членов правительства, присутствующий на встрече, так напрямую и спросил ученых: 'Вы уверены, что станция даст ток? Хотел бы выслушать каждого - если есть хоть малейшие сомнения, прошу говорить о них откровенно'.
Первым встал Доллежаль.
- Станция будет работать. У меня сомнений нет, - сказал он.
Вторым поднялся Дмитрий Иванович Блохинцев.
- В физику входит новое понятие - степень оптимизма. И его мы начинаем измерять в 'доллежалях'.
Раз Николай Антонович сказал - 'будет!', значит, так тому и быть, Блохинцев улыбнулся.
Затем все присутствующие подтвердили: первая АЭС наверняка заработает! Молчал лишь Игорь Васильевич.
Наверное, в эти минуты он еще раз убеждался, настолько верны его делу те люди, которых он привлек к урановому проекту... Да, они стали не только единомышленниками, но и соратниками...
Таким образом, рождение новой единицы измерений физики обычно относят к весне 54-го года, но сам Николай Антонович убежден, что его оптимизм проявился гораздо раньше, еще в годы войны, и толчком послужили события 42-го года, когда он, будучи в Свердловске, получил необычное распоряжение.
Шла война. До Победы еще было далеко, а Николаю Антоновичу поручается создание крупного научно-исследовательского института химического машиностроения.
Причем тематика работ связана с восстановлением народного хозяйства. В Москве уже задумывались о послевоенном будущем.
- Это поручение удивило вас?
- Я сказал бы не 'удивило', а 'окрылило', потому что ученый и конструктор всегда должен работать во имя будущего.
- Вы уже понимали, что нужно по-новому строить науку и ее связь с производством?
- Существовала инерция при внедрении новой техники. И необходимо было найти такую схему, которая обеспечивала бы условия для эффективной работы ученых и конструкторов. Шел поиск кратчайшего пути. Так родился комплексный институт, состоящий из исследовательских отделов, конструкторских бюро и экспериментального производства. Сейчас такое 'триединство' уже привычно, но в те годы это был первый опыт. Последующие события показали, насколько подобное соединение науки и производства оправдало себя. Я имею в виду создание первого промышленного атомного реактора.
Доллежаль приболел. Сказалось-таки невероятное напряжение военных лет.
В канун Нового года позвонил нарком:
- Николай Антонович, как самочувствие?
- Скоро надеюсь выбраться...
- Имейте в виду, что болеть некогда. Ждем. Есть серьезное поручение, сказал нарком.
В первых числах января 46-го года Доллежаля привезли к Курчатову.
Николай Антонович не мог припомнить, чтобы встречался когда-нибудь с Игорем Васильевичем. А Курчатов вел себя так, будто они проработали вместе не один год.
Он подробно рассказал об урановом проекте, о задачах, которые Доллежалю предстоит решить. Речь шла о первом промышленном реакторе, в котором можно было бы получить плутоний для ядерного заряда.
Курчатов говорил так, будто его собеседник был физиком. Не химиком и машиностроителем, а именно специалистом по ядерной физике.
- Не сомневался, что вы возьметесь, - заметил Курчатов. - Понимаю, дело для вас совершенно новое, но и вас неплохо знаю - справитесь.
Откуда же это 'знаю'?
И лишь позже Игорь Васильевич пояснил:
- Мы с вами встречались, Николай Антонович, в Ленинграде. Лет десять назад. Вы уже были