Наконец, я указал на тяжелые последствия, которые должны возникнуть в случае, если операции на юге затянутся, особенно из-за плохой погоды. Тогда уже будет поздно наносить противнику решающий удар в направлении на Москву в этом году. В заключение я обратился к Гитлеру с просьбой отодвинуть назад все остальные соображения, подчинив их прежде всего решению основной задачи — достижению решающего военного успеха. Все остальные задачи будут тем самым решены впоследствии.
Гитлер дал мне возможность высказаться, не прервав ни разу. Затем он взял слово, чтобы подробно изложить нам свои соображения относительно того, почему именно он пришел к другому решению. Он подчеркнул, что сырьевые ресурсы и продовольствие Украины являются жизненно необходимыми для продолжения войны. В связи с этим он упомянул о необходимости овладения Крымом, являющимся “авианосцем Советского Союза в его борьбе против румынской нефти”. Я впервые услышал от него фразу: “Мои генералы ничего не понимают в военной экономике”.
Гитлер закончил свою речь строгим приказом немедленно перейти в наступление на Киев, который является его ближайшей стратегической целью. При этом мне впервые пришлось пережить то, с чем впоследствии приходилось встречаться довольно часто: после каждой фразы Гитлера все присутствующие молча кивали головой в знак согласия с ним, а я оставался со своим мнением в единственном числе. Очевидно, он уже не раз произносил такие речи для обоснования своих более чем странных решений.
Я очень сожалел, что во время этого доклада, от которого зависело очень многое, может быть даже исход войны, не присутствовали ни фельдмаршал фон Браухич, ни генерал-полковник Гальдер. Ввиду того, что против меня единым фронтом выступало все ОКВ, я решил в этот день прекратить дальнейшую борьбу, ибо тогда я все еще верил, что смогу добиться встречи с главой государства с глазу на глаз и доказать ему правоту своих взглядов.
После того как решение о переходе в наступление на Украину было еще раз подтверждено, мне ничего не оставалось, как наилучшим образом его выполнить. Поэтому я обратился к Гитлеру с просьбой отказаться от ранее предполагаемого дробления моей танковой группы и приказать направить всю группу для выполнения новой задачи с тем, чтобы добиться быстрого успеха еще до наступления осени, ибо осенние дожди делают эту бездорожную страну непроходимой и движение танковых соединений будет парализовано. Мне было обещано, что моя просьба будет удовлетворена.
Было далеко за полночь, когда я возвратился на свою квартиру. Еще в тот же день 23 августа ОКХ отдало группе армий “Центр” приказ “уничтожить крупные силы 5-й армии русских и оказать содействие группе армий “Юг”, способствуя ее скорейшему переходу через Днепр. Для этого необходимо создать ударную группу, по возможности под командованием генерал-полковника Гудериана, которая своим правым флангом должна ударить в направлении на Чернигов”. Об этом приказе мне ничего не было известно в тот день, когда я докладывал Гитлеру. Генерал-полковник Гальдер также ничего не сделал для того, чтобы как- нибудь сообщить мне об этом приказе в течение дня 23 августа.
Утром 24 августа я отправился к начальнику генерального штаба и доложил ему о том, что мои попытки переубедить Гитлера потерпели неудачу. Я был уверен, что не очень сильно удивлю Гальдера своим сообщением,
Мы расстались, не достигнув взаимопонимания. Я вылетел обратно в свою танковую группу, получив приказ выступить 25 августа на Украину.
24 августа 24-й танковый корпус овладел Новозыбковом; противник был отброшен на линию Унеча, Стародуб.
Приказ Гитлера от 21 августа, послуживший отправным пунктом для проведения предстоящих операций, в основном гласил:
“Предложение ОКХ от 18 августа о развитии операций в направлении на Москву не соответствует моим планам. Приказываю:
1. Важнейшей целью до наступления зимы считать не захват Москвы, а захват Крыма, индустриального и угольного района Донбасса и лишение русских доступа к кавказской нефти; на севере важнейшей целью считать блокирование Ленинграда и соединение с финнами.
2. Исключительно благоприятная оперативная обстановка, которая сложилась благодаря достижению нами линии Гомель, Почеп, должна быть использована
3. Группа армий “Центр” должна, не считаясь с дальнейшими планами, выделить для осуществления указанной операции столько сил, сколько потребуется для уничтожения 5-й армии русских, оставляя себе небольшие силы, необходимые для отражения атак противника на центральном участке фронта.
4. Овладеть Крымским полуостровом, который имеет первостепенное значение для беспрепятственного вывоза нами нефти из Румынии...”
Этот приказ, точный текст которого мне еще не был известен во время моего доклада 23 августа, послужил основанием для тех указаний, которые были даны моей танковой группе со стороны ОКХ и командования группы армий “Центр”. Наиболее горькое разочарование вызвал у меня вывод 46-го танкового корпуса из состава моей танковой группы. Несмотря на обещание, данное мне Гитлером, командование группы армий решило оставить этот корпус в резерве 4-й армии, сосредоточив его в районе Рославля и Смоленска. Мне пришлось выступить в. новый поход, имея лишь два корпуса — 24-й и 47-й, силы которых с самого начала были признаны мною недостаточными. Мой протест против этого решения был оставлен командованием группы армий без внимания.
В качестве первоначальной цели наступления мне был указан Конотоп. Все остальные указания
Учитывая группировку сил моей танковой группы на тот период, мне ничего другого не осталось сделать, как поставить задачу перед 24-м танковым корпусом, который уже находился в районе Унечи, снова прорваться через фронт русских и одновременно обеспечивать наш правый фланг от угрозы противника, отходящего из района Гомеля на восток, 47-му танковому корпусу была поставлена задача силами 17-й танковой дивизии — единственной дивизии, которую корпус имел возможность немедленно ввести в бой, — обеспечить левый фланг танковой группы посредством перехода в наступление против крупных сил русских, расположенных по восточному берегу р. Судость южнее Почепа. Сама р. Судость в сухое время года не представляла собой какого-либо серьезного препятствия.
29-я мотодивизия уже в это время занимала по р. Десна и верхнему течению р. Судость оборону протяжением в 80 км. Восточнее Стародуба противник еще располагался по западному берегу р. Судость, на фланге 24-го танкового корпуса. После того как 29-я мотодивизия была сменена пехотной дивизией, протяженность нашего фланга от Почепа до первоначальной цели наступления — Конотопа составила 180 км; только отсюда начиналась основная операция, а следовательно, и основная угроза. Сведения о силах противника на левом фланге имелись чрезвычайно отрывочные. Во всяком случае, следовало считаться с тем, что силы 47-го танкового корпуса будут полностью заняты выполнением задачи по обеспечению
