погруженную в чтение какой-то тоненькой книжки. Когда Грейс подошла к Ханне, та подняла глаза.
– Мне понравилась эта книга. Ее издал папа – она об одном китайском поэте, которого посадили в тюрьму за то, что он был антикоммунистом. Это что-то вроде аллегории.
Ханна поставила книгу на место. Они вышли на улицу. Когда они проходила мимо кафе, где столики были уже выставлены наружу, Грейс заметила:
– Это как первые нарциссы – лето не за горами, когда видишь эти столики на тротуаре. Не хочешь поесть? Я умираю от голода. Ты не представляешь, какой аппетит появляется, когда надписываешь книги.
– Я съем что-нибудь, – пробормотала Ханна.
Не делай мне одолжений, чуть не бросила ей в лицо Грейс. Но потом поняла, что Ханна старалась быть по-своему любезной.
– Как жизнь? – спросила Грейс, когда они уселись за столик.
Сколько пройдет времени, подумала она, пока Ханна упомянет Джека?
– Нормально. – Ханна барабанила пальцами по скатерти, вглядываясь в меню, которое на самом деле не читала. – Бен – скотина, но это не новость. Он все-таки сознался: это он донес папе, будто я забеременела. Послушайте, Грейс, мне жаль, что я вела себя… глупо. Нет, это неточное слово. Я вела себя омерзительно. Я просто искала повод, чтобы обвинить вас!
– Не скажу, что мне не было больно.
– Мне действительно очень жаль.
– Понимаю.
– Вы не сердитесь на меня?
Ханна метнула на нее взгляд и снова уткнулась в меню.
– Я сердилась.
– А теперь?
– Меня бесила больше ситуация, неужели ты сама. Нелегко играть роль 'приемной мамочки'. Только усвоишь правила игры, и вдруг понимаешь, что все было неправильно и надо начинать все сначала. Век живи – век учись.
Ханна улыбнулась – это была задумчивая, горестная улыбка.
– Грейс, можно я задам вам личный вопрос?
– Давай.
– Вы снова живете с отцом Криса?
– Господи, конечно, нет!
У Грейс запылали щеки. Джек ничего не сказал дочери? Или сейчас темы Грейс было запрещено касаться? Ханна пожала плечами.
– Извините, не подумайте, что я сую нос в чужие дела. А как дела у Криса? Он не расстался еще с тем щенком?
Грейс покачала головой.
– Крис навещает его через день и по выходным. Отец нанял кого-то выгуливать Кода, когда его самого нет дома.
– Это хорошо, так все довольны.
– Крис разрывается между собакой и компьютером. Но я бы сказала, что Коди берет верх.
– Мне всегда хотелось иметь собаку. Но мама боялась, что она станет линять. Как вы думаете, Крис не будет против, если как-нибудь я зайду к нему в гости?
'Боже, не ослышалась ли я?'
– Уверена, ему это понравится. Но почему бы тебе не спросить его самого?
Ханна пристально поглядела на Грейс.
– Я думала, вам не захочется видеть меня в своем доме. Ведь я…
Сердце у Грейс заныло. Если бы они с Ханной поговорили вот так раньше!
– А как твой отец? – вдруг спросила она и тут же возненавидела себя за этот вопрос.
– Ужасно. Он такой несчастный и кидается на всех из-за ерунды. Хотите знать, что я думаю? Он тоскует по вас, но ни за что не признается в этом. А еще меня называет упрямой!
Грейс впитала в себя это замечательную новость как порцию наркотика. Она сразу же ощутила головокружительную легкость – в катехизисе это называется состояние благодати.
– Я тоже скучаю по нему, – вздохнула Грейс, – но может, это и к лучшему. Мы ведь такие разные. И у каждого из нас множество других обязательств…
– Например, передо мной и Крисом, правильно? – Ханна криво усмехнулась. – Знаете, Грейс, никогда не думала, что скажу это, но я считаю, что вы с папой раздуваете проблему. Почему вас должно так волновать, что Крис и я думаем о вас обоих? Я, кстати, ничего не имею против вас, – добавила она.
– Что заставило тебя изменить свое мнение? – спросила Грейс, хотя не могла избавиться от ощущения, что готовит себе западню.
