Она вытащила ладонь из-под руки Уина и тихо спросила:
– Зачем ты это делаешь, Уин? И почему сейчас?
Озарение пришло сразу, и она могла только изумляться, что это совершенно выпало из ее памяти. Даже после развода она всегда отмечала этот день, пусть только в мыслях.
– Наша годовщина. Уин, я и в самом деле забыла.
– На этом обычно мужья прокалываются.
– Уин…
– Я понимаю, понимаю. – Он поднял руку. – Я больше не твой муж. Ты постоянно это говоришь. Мне бы хотелось заставить себя в это поверить.
– Послушай, ты мог бы мне напомнить об этом и по телефону. Если б я только знала…
– … то ты бы не пришла, – закончил он.
– Нет смысла ворошить прошлое. Что хорошего может это принести?
Но Уин продолжал улыбаться.
– Ты помнишь, Грейс, как у органиста по дороге сломалась машина и он опоздал на двадцать минут? Ты уже была готова обойтись без него, но я себе и представить не мог, чтобы ты шла по проходу в церкви без музыки.
– Все равно там не было бы абсолютной тишины, – улыбнулась она. – Твоя мать так громко рыдала, что я боялась, она затопит все вокруг.
– Очень хорошо, что он все же появился. Если бы мы прождали еще, то твоя сестра успела бы вместо тебя выйти за меня замуж.
– Сисси на самом деле была влюблена в тебя самым жестоким образом, – произнесла она с довольным смешком. – Как она вертелась вокруг тебя! Я почти жалела Бича, хотя они тогда только встречались.
– Сомневаюсь, что Бич это замечал. Он был слишком занят тем, что строил глазки моей сестре.
Официантка принесла их напитки, и они потягивали их молча. Грейс отпила не больше половины, отодвинула в сторону бокал и встала.
– Пожалуй, мне лучше пойти домой.
– Подожди. – Он схватил ее за руку, несильно, влажными пальцами. Вблизи было видно, что его глаза покраснели.
– Я устала, Уин. И мне кажется, мы наговорились вдосталь.
– Еще одно. – Губы его скривились в полуулыбке, что ей странным образом показалось привлекательным… Даже трогательным. Словно в замедленном кино, он поднял стакан. – Тост, – сказал он. – За нашу годовщину!
Она понимала, что ей следовало бы уйти, нет, не уйти, а убежать! Но она словно завязла в ловушке теплого песка. Безотчетно она подняла руку, протянула ее вперед – тяжелую и, казалось, растягивающуюся беспредельно, – пока пальцы не сомкнулись на влажном бокале. Она подняла его к губам и голосом, который показался ей чужим, сказала:
– За нашу годовщину!
– Это был всего лишь один бокал, – сказала она Крису, стягивая пальто у двери.
Когда она позвонила по телефону, чтобы сказать Крису, что встречается с Уином, он тут же воспрял духом и пообещал, что к ее приходу уже будет дома. Теперь, увидев его глаза, яркие от возбуждения и очевидной заинтересованности впервые за много недель, она пожалела, что сказала ему об этой встрече. Нет смысла понапрасну пробуждать в нем надежды.
– Это была папина идея или твоя?
Крис широко улыбался.
– Папина.
– Я так и думал.
– Это было деловое свидание… кое-какие формальности, которые надо было утрясти.
– Как скажешь. – Скрестив руки на груди, он смотрел на нее так, словно старый предсказатель считывал ее будущее с хрустального шара. – Но если он снова пригласит тебя куда-нибудь, то не говори, что я тебя не предупреждал.
– О чем? – спросила она, стараясь казаться простодушной.
– Отец до сих пор не отказался от мысли, чтобы вы снова были вместе.
Ей хотелось сказать ему: 'Мы не можем вернуться к тому, что было раньше'. Но одного взгляда на худое и взволнованное лицо, которое на время утратило свою обычную настороженность, ей было достаточно, чтобы не произносить этих болезненных для него слов.
– Не пора ли ложиться спать? – спросила она, многозначительно глядя на наручные часы. – Завтра тебе в школу.
Он кивнул, снова уходя в себя, и с нарочитой небрежностью сказал:
– Я подумал, не позвонить ли мне Ханне сначала? Узнать, как она там.
Грейс постаралась не выдать своего удивления. И в самом деле, Крис и Ханна вроде бы неплохо поладили в хижине, но когда это они успели сдружиться настолько, что стали перезваниваться?
