— Давай. У нас деловой разговор. Сколько мне это будет стоить?
— Ничего, — сказал Карп. — Ровным счетом ничего.
Кори поморщился:
— Как это так?
Тщедушный человечек пожал плечами и сказал:
— Я же предлагал вам дружбу, уважение и доверие. Они не продаются. Я думал, вы поймете.
— Ты что, шутишь? — нахмурился Кори. — Или я чего-то не врубаюсь. Что-то не соображу, куда ты клонишь.
Карп снова вздохнул. Потом повернулся и направился к двери. Кори стоял озадаченный, затем бросился к тщедушному человечку, схватил его за руку и заговорил шепотом сквозь стиснутые зубы:
— Давай все расставим по местам. Ты что-то видел вчера ночью? Услышал какой-то шум, который поднял тебя с постели и заставил выглянуть из окна?
— Что-то не припомню, — ответил Карп.
— Вот и славно, — тихо прошипел Кори. — Держись этой версии и дальше.
— Не беспокойтесь, — сказал тщедушный человечек. Его голос был бесцветным, но полным достоинства. В нем явно звучало: «И не потому, что я тебя боюсь. Меня уже ничем не напугаешь. Я даже не чувствую твоих пальцев, вцепившихся в мою руку. Все, что я чувствую, — жалость к твоей мятежной душе. Должно быть, тебе очень несладко. Раз ты не способен поверить, что кто-то может протянуть тебе руку помощи без всякой задней мысли, просто так. Ну, я, во всяком случае, попытался».
Кори отпустил руку тщедушного человечка. Какое-то мгновение они стояли и смотрели друг на друга. Потом Карп сказал:
— Благодарю вас за обед. Он бы просто восхитителен, — развернулся и вышел из закусочной.
Через пятнадцать минут Кори вошел в бурлящую, потеющую толпу воскресных любителей выпить в «Забегаловке». Он поискал свободное местечко у стойки, хотя знал, что из этого ничего не выйдет. За столиками тоже все места были заняты, стоящие толклись поблизости, оттесняя сидящих. Кори услышал, как ругается Нелли. За ругательствами последовал звук, похожий на выстрел из револьвера тридцать восьмого калибра, когда ее открытая ладонь вошла в соприкосновение с лицом кого-то, кто был чересчур многословен не по делу. Повернувшись, чтобы посмотреть. Кори увидел мужчину, нетвердым шагом отходящего от стойки. Там освободилось место. Кори быстро среагировал, поставил ногу на поручень, а локоть на стойку и заказал двойную порцию джина.
Джин тут же подали, Кори прикончил его одним быстрым глотком и заказал еще порцию. Было время, когда он пил джин медленно и разбавлял спиртное водой.
«Но сегодня не тот случай, — сказал он себе, осушая вторую порцию и заказывая третью. — Сегодня самый подходящий день, чтобы напиться, то есть напиться как следует. И у меня есть подозрение, что для того, чтобы мысли прояснились, потребуется немало джина. Или, может быть, это вовсе не то, что тебе нужно. То есть я хочу сказать, если ты действительно хочешь сосредоточиться, тебе не нужен джин. Даже похоже на то. На самом деле все наоборот, именно джин не дает тебе задумываться, и это единственная причина, по которой ты пьешь. Короче говоря, на тебя все так неожиданно навалилось, что ты хочешь снять этот груз со своих плеч, смыть мысли, залить мозги алкоголем».
Кори подтолкнул бармену пустой стакан. Стакан был моментально наполнен, и Кори опрокинул содержимое себе в горло.
Пока он ждал, когда алкоголь начнет действовать, ему явилось иное желание, маня его невидимым пальцем, тихонько подталкивая его оглянуться. Он медленно повернулся, сам не зная зачем. На мгновение его взгляд застрял на пустой стене, потом уперся в дверь, ведущую в заднюю комнату. Невидимый палец продолжал его манить, и Кори оглядывался до тех пор, пока его взор не натолкнулся на столик в дальнем углу рядом с дверью, ведущей в заднюю комнату.
За столиком сидела Лилиан и пила пиво. Она наклонила голову, ставя стакан на стол, а потом медленно потянулась рукой к бутылке.
«Это ничего не значит, — сказал Кори себе. — Просто еще одна мучимая жаждой юбка сидит в одиночестве и пьет пиво. Черт побери, и нечего на нее пялиться!»
Но он продолжал смотреть на Лилиан. Невидимый палец указывал на нее, говоря: «Вот она. Твоя жена».
«Лучше посмотри в календарь, — проговорил он невидимому подсказчику. — Эта девушка уже давно мне не жена. Мы с ней разошлись много лет назад».
«Тогда почему ты на нее смотришь?»
Кори даже не пытался ответить на этот вопрос. Он сидел и смотрел, словно в зале не было других посетителей. Чувства, теснившиеся в его груди, прогоняли пьяный дурман.
Кори говорил себе:
«Жизнь так коротка. Разве не странно, что мы так бездумно ее растрачиваем? Все наши поступки складываются в одну большую шутку, которая совсем не смешна. Если уж на то пошло, некоторым из нас приходится носить дурацкие колпаки семь дней в неделю. Мы — как те клоуны-двойняшки, которые обладают особым талантом изображать пьяных, да так, что в конце концов выбивают себе зубы. Но болят- то не зубы. Больно внутри, особенно больно той штуковине, что качает кровь».
— Обнови, — сказал Кори бармену.
Когда подали джин, он выпил его, крепко зажмурившись, сморщившись от мучительной боли и отчаяния, словно пил цианистый калий.
«Перестань смотреть на нее! — приказал он себе. — Ты не имеешь права смотреть на нее. Эта женщина — жена другого. Но даже если бы она и не была бы женой другого, у тебя все равно нет права смотреть на нее. Ты ей не пара — вот почему. Она — хорошая и чистая, а ты — просто болотный кот с грязными когтями, который служит и вашим и нашим, который знается с нелегальными торговцами спиртным, вымогая у них...»
— Не угостите ли вином? — услышал он тихий голос совсем рядом и понял, что это Карп, еще до того, как его увидел.
Но тщедушный человечек обращался не к нему, а к высокому, худому, коричневому от солнца строителю, который демонстративно выложил все свои деньги на стойку бара — десятку, две пятерки и кучу бумажек по одному доллару.
— Не угостите ли вином? — улещивал его Карп.
Строитель посмотрел на коротышку сверху вниз и сказал:
— Отстань от меня!
Карп завистливо вздохнул, глядя на деньги мужчины, и сказал громко:
— Вино, виски или любой другой живительный нектар, который вдохнет радость...
— Я же сказал: отстань от меня! — буркнул строитель. Он замахнулся, намереваясь ударить его ребром ладони, но, к его удивлению, не достиг цели. Он с изумлением пялился на пальцы Кори, схватившие его за запястье, потом перевел взгляд на его лицо и осведомился: — Кто тебя просил?
— Проехали, — бросил Кори.
Он освободил запястье мужчины и отвернулся, но почувствовал сильный рывок. Строитель развернул его к себе.
Мужчина наклонился к нему и процедил сквозь сжатые зубы:
— Хочешь, я тебя так отделаю, что мама родная не узнает?
Кори лениво ухмыльнулся. Глаза его были полузакрыты. Он ничего не ответил.
Строитель поднял тяжелую мускулистую руку и погрозил Кори огромным кулаком:
— Видал? Знаешь, что я могу с тобой сделать?
— Нет, — ответил Кори. — Продемонстрируй.
— Ты сам напросился, верно? — Теперь строитель говорил громче и отступил назад, чтобы освободить себе побольше пространства.
Кори не двинулся с места. Прошла минута, но ничего не произошло, если не считать того, что строитель внимательно смотрел Кори в глаза. Потом быстро заморгал, и на лице его отразилось смущение. Не говоря ни слова, он отвернулся от Кори, низко склонился над стойкой и уставился в свой стакан с двойной порцией пшеничного виски.
