обезглавленное тельце ребенка упало на землю. Эбби почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Глина на берегу стала красной.
С победным криком Мариска подняла вверх отрезанную голову. С обрубка шеи свисали лоскутья кожи и капала кровь. Рот навечно остался открытым в безмолвном вопле.
Эбби обняла колени Зедда.
– О добрые духи, прости! Зедд, прости меня!
– Ну а теперь, дитя, что, по-твоему, я должен сделать? – раздался у нее над головой хриплый голос Зедда. – Хочешь, чтобы я дал им возможность победить, дабы избавить твою Яну от той участи, которая постигла мою дочь? Скажи, дитя, что мне делать?
Эбби не могла молить о спасении своей семьи ценой того, что чудовища, которые стоят за рекой, захватят ее родину. Ее измученное сердце не могло этого допустить. Разве может она погубить всех остальных только ради того, чтобы выжили те, кто ей дорог?
Тогда она будет ничем не лучше этой Мариски, убившей невинное дитя.
– Убей их всех! – крикнула Эбби волшебнику. Она указала рукой на Мариску и ненавистного волшебника Анарго. – Прикончи ублюдков! Уничтожь их всех до одного!
Руки Зедда взлетели вверх. Громыхнул громовой раскат, и кипящая сфера погрузилась в воду, будто волшебник отпустил невидимую веревочку. Земля содрогнулась. В небо ударил гигантский гейзер, и поверхность реки вспенилась.
У Эбби подкосились ноги, и она села на дно, погрузившись в воду по грудь. Зедд повернулся, схватил ее за руку и втащил на камень.
Здесь был другой мир.
Неясные фигуры потянулись и к Эбби. Потянулись к ней из мира мертвых. И от их прикосновений боль утихла, Эбби овладели пугающая радость и умиротворение. Свет наполнил ее тело, как воздух наполняет легкие, и взорвался мириадами разноцветных искр перед ее внутренним взором. Потом ее оглушил низкий рев магии.
Зеленый свет распорол поверхность реки. Анарго на том берегу рухнул на землю. И камень, на котором он стоял, разлетелся на тысячи острых осколков. Воздух вокруг вражеских солдат наполнился дымом и вспышками света.
– Бегите! – завопила Мариска. – Бегите, пока не поздно! Спасайтесь! – Сама она уже неслась к холмам. – Бросьте пленников, пусть подыхают! Спасайтесь сами! Бегите!
Толпа на берегу всколыхнулась. Солдаты побросали оружие, отшвырнули веревки и цепи, на которых вели пленников, и, меся ногами глину, развернулись и побежали. В одно мгновение грозная армия превратилась в стадо испуганных коз.
Уголком глаза Эбби видела, как Мать-Исповедница с колдуньей кинулись через реку на другой берег. Хотя вода едва достигала колен, женщины вязли в ней, как в грязи.
Эбби воспринимала происходящее как сон. Она плавала в окружающем ее свете. Боль и удовольствие смешались в одно. Свет и тьма, звук и тишина, печаль и радость – все стало одним, всем и ничем, слившись в котле клокочущей магии.
На другом берегу д'харианская армия исчезла за деревьями. Взметнулись клубы пыли – это д'харианцы удирали кто верхом, кто в фургонах, кто пешком. А Мать-Исповедница с колдуньей, добравшись до берега, гнали пленников в воду, что-то яростно крича им – впрочем, Эбби не слышала слов, настолько она была поглощена странной гармонией проносившихся в мозгу разноцветных видений, затмевающих то, о чем пытались ей поведать ее глаза.
У нее промелькнула мысль, что она умирает. И вслед за ней мелькнула другая – что это не имеет значения. А потом ее разум снова погрузился в холодный свет и горячий свет, барабанный ритм магии и слов слились в единый ритм. В объятиях волшебника она чувствовала себя так, будто ее снова обнимают материнские руки. Может быть, так оно и было.
Потом Эбби осознала, что на берег на стороне Срединных Земель выбираются люди и бегут, подгоняемые Матерью-Исповедницей и колдуньей. Они исчезали в кустарнике, а потом Эбби увидела их снова уже вдалеке, за высокой травой, бегущими вверх по холму, подальше от рвущейся из реки магии.
Мир загрохотал. Подземный толчок отозвался в груди Эбби острой болью. Утренний воздух разорвал звон, будто переломился гигантский клинок. Вода бурлила и клокотала.
Горячий пар обжег Эбби ноги. Даже воздух побелел от жара. По ушам ударил такой грохот, что она зажмурилась. Но и с закрытыми глазами она видела смутные тени, кружащиеся в изумрудном сиянии. Все смешалось у нее в голове, мысли разбегались. Зеленая ярость пронзила ее тело и душу.
Эбби стало больно, будто внутри что-то разорвалось. Ахнув, она открыла глаза. От того места, где стояли они с Зеддом, по направлению к противоположному берегу катился чудовищный вал зеленого пламени. Вода встала стеной, словно в ливень – только этот ливень обрушился не с неба на землю, а наоборот. Над поверхностью реки переплетались молнии.
И когда этот вал достиг берега, земля раскололась. Из разлома, будто кровь, брызнули фиолетовые молнии.
Но страшнее всего был вой, который раздался сразу же вслед за этим. Эбби не сомневалась, что это выли мертвецы. Ей казалось, что ее душа стонет от сочувствия к крикам, наполнившим воздух. В уходящем все дальше зеленом вале мерцающего огня кружились и извивались тени. Они кричали, молили и пытались вырваться из мира мертвых.
И тут Эбби поняла, что это за стена зеленого пламени. Это была смерть, вторгнувшаяся в мир жизни.
Волшебник прорвал границу между мирами.
Эбби понятия не имела, сколько прошло времени. В том странном мире света, в котором она купалась, времени не существовало, как не существовало и ничего прочного и материального. Не было ни одного знакомого ощущения, за которое можно было бы зацепиться, чтобы осознать происходящее.
Эбби показалось, что зеленый вал остановился среди деревьев на склоне холма. Деревья, по которым он прокатился, и те, что она видела за мерцающим занавесом, почернели и скорчились от прикосновения самой смерти. Даже трава, по которой прошел этот жуткий огонь, пожухла и почернела, будто выжженная солнцем.
На глазах у Эбби стена помутнела. А потом стала то исчезать, то снова появляться – иногда как мерцающий зеленый отблеск, а иногда – лишь как слабая дымка вроде тумана, только что севшего на землю.
И она росла в длину, эта стена смерти, пересекшая мир живых.
Потом Эбби осознала, что снова слышит шум реки, знакомое, успокаивающее журчание, которое она слышала всю жизнь и которое обычно не замечала.
Зедд спрыгнул с камня и помог слезть Эбби. Перед глазами у нее все кружилось, и в голове была странная звенящая пустота.
Зедд щелкнул пальцами, и камень, на котором они только что стояли, подпрыгнул в воздух. Эбби ахнула от испуга, а в следующее мгновение – она даже не проверила своим глазам – Зедд поймал камень, который стал совсем крошечным, не больше яйца. Сунув камень в карман, волшебник подмигнул Эбби, и она подумала, что это еще более странно, чем даже здоровенный валун, ставший крошечным камешком и лежащий теперь у него в кармане.
На берегу их ждали Мать-Исповедница и колдунья. Протянув руки, они помогли Эбби выбраться из воды.
– Зедд, почему она не движется? – мрачно спросила колдунья.
На взгляд Эбби, это прозвучало скорее как обвинение, чем вопрос. Впрочем, Зедд все равно пропустил слова Делоры мимо ушей.
– Зедд, – пробормотала Эбби, – Прости меня! Это моя вина! Я не должна была оставлять ее одну. Мне нужно было остаться. Прости.
Волшебник, не слушая, смотрел на стену смерти на противоположном берегу. Он провел согнутыми пальцами по груди, будто призывая что-то внутри себя.
И вдруг, сотрясая воздух, у него в руках заревел огонь. Зедд вытянул руки перед собой, словно преподносил подарок. Эбби заслонила лицо от нестерпимого жара.
