столе, беспомощная, покорная, готовая принять его. Он касался ее губами, трогал языком самые сокровенные местечки, пока сквозь тонкую ткань ее трусиков. Волны желания прокатились по ее телу, внизу живота поселилась и разрасталась сладкая боль. Она тяжело дышала, вскрикивая от каждого движения его дерзких губ. Он пока не давал воли рукам, ладони его лишь придерживали ее ноги. Она откинулась назад, голова ее непроизвольно металась по столу.
Когда-то она думала, что он бесчувственный и холодный!
Он выпрямился, и ее ноги соскользнули вниз. Он пристально смотрел на нее сверху, но в глазах его не было холода. Она почувствовала, как его рука оказалась между ее ног. Он оттянул край ее трусиков, и пальцы легко коснулись влажных припухших складочек, заветного бугорка. Она закусила губу. Ей было и стыдно, и сладко лежать перед ним вот так — раскрывшись, ожидая его. Она закрыла глаза. Почувствовала движение — он возился со своим ремнем. Потом вновь ток по нервам — он снова ласкал ее там, внизу. И наконец, она почувствовала огонь — он входил в нее уверенно, но медленно, постепенно. Стон сорвался с ее губ. Она не могла двигаться — он полностью контролировал ее тело. Как же приятно подчиняться, слушаться, отдаваться. Она отдалась ритму его движений, не участвуя, а лишь прислушиваясь к своим ощущениям.
Как во сне, она приоткрыла затуманенные страстью глаза. Он что-то говорил ей. Одурманенная, она не сразу смогла вникнуть в смысл слов. Наконец до опьяненного сознания донеслось:
— Вот как это при свете… Тебе не нужна темнота, Кэт. Так хорошо, когда видишь. Ты прекрасна. Я хочу смотреть на тебя. Хочу увидеть это…
Он чуть отстранился, рассматривая ее, а потом с силой вонзился в ее лоно. Теряя контроль над собой, он обрушивал на нее один за другим удары своего мощного оружия. Она с наслаждением смотрела на его искаженное страстью лицо, на его полуприкрытые глаза, слушала его нежный шепот. Она почувствовала приближение последней мощной волны, и по его движениям поняла, что он тоже на грани. Она перестала контролировать себя, и наслаждение захватило ее. Словно со стороны, она слышала свой крик, а потом его сдавленный стон. Она почувствовала бешеную пульсацию, и вскоре он затих.
Она лежала неподвижно. Так, как он оставил ее. Не смущаясь, не пытаясь прикрыть наготу. Она знала теперь, как сильно он желал ее. Именно ее, Кэт, а не просто женщину, которая подвернулась в момент неутоленного желания. Теперь она не беспокоилась о том, что у нее не такие длинные ноги, как у кинозвезд, и не такая полная грудь. Он желал ее, желал всю, и именно ее ноги, и именно ее грудь возбуждали его. Кэт почувствовала, что она прекрасна и желанна, и как же чудесно было это новое для нее чувство…
Дни летели, словно кадры в киноленте. А она все не уставала удивляться этой новой для себя власти — власти женщины над мужчиной. Не уставала удивляться силе его желания. Неужели он действительно хочет ее, маленькую серую мышку Кэт? Но это была правда! Он снова и снова убеждал ее в этом. Каждый день они сгорали от желания, пока длился рабочий день. Обменивались только им понятными взглядами и полунамеками, а иногда и смелыми прикосновениями. Больше они не позволяли себе таких безумств на работе, зато их встречи стали нежнее, насыщеннее, а близость бережнее и дольше. Он находил удовольствие в долгой любовной игре, и она с радостью отдавалась его дерзким фантазиям. Она забыла обо всем на свете, даже о том, что через несколько дней, им предстоит расставание. Она не забыла о поездке, разумеется, забывать о поручениях босса не в правилах Кэт. Но ей уже не хотелось уезжать, и прекрасная Италия померкла в ее мечтах.
Во вторник вечером они ужинали в ресторане. Кэт была задумчива. Она только сейчас всерьез задумалась о том, что ей нужно оставить Кевина. И вдруг он сообщил:
— Сегодня слушалось дело о разводе. Наконец-то я снова стал свободным человеком.
Кэт молчала. Ей необходимо было подумать.
Облегчение в его голосе было неподдельным. Оно-то и заставило ее забеспокоиться. С одной стороны, совершенно естественно для человека радоваться, когда тяжелый период остался позади. А с другой стороны… Она точно знала, что все эти дни ни разу не вспомнила о Джоне. Он словно выпал из ее жизни, настолько она была захвачена новым чувством. А Кевин… получается, он не переставал думать о Таре? Пусть даже без любви?
Кэт вспомнила отвратительную сцену в гостях у Розмари. Тара явилась туда настроенная на примирение. Использовала все свое очарование, а когда не получилось, в дело пошел яд. Выложено, что Тара не оставит его в покое, такие женщины не отступаются.
В тот же вечер Кевин вступил в близкие отношения с той самой женщиной, кого Тара обвинила в меркантильных планах. Случайно ли это? Не мог ли Кевин сделать это просто назло прежней жене? Или наоборот, чтобы отвлечься, чтобы не дать мыслям о Таре вновь захватить его? Ясно, что он испытывал к Таре — непреодолимое сексуальное влечение, настолько сильное, что даже женился на ней. Не может ли быть, что он не освободился от этого наваждения окончательно? Может быть, Кэт просто стала противоядием? Он воспользовался ею, чтобы не дать своему вожделению к Таре взять верх над разумом?
Кэт по опыту знала, что люди склонны пытаться сохранить то, что было. Сама она сколько раз убеждала себя, что у них с Джоном все прекрасно. Хотя в душе чувствовала, что ей не хватает чего-то… Недовольство собой, Джоном, всей жизнью копилось и копилось. Что из этого вышло? Проблемы просто были загнаны вглубь, но не решены. Джон нашел радикальное решение своей неудовлетворенности — просто-напросто ушел.
Кэт гнала эти мысли прочь, но они возвращались и возвращались с новой настойчивостью. Неужели ее подозрения верны и она лишь послужила для Кевина прикрытием? Он воспользовался ею, как щитом, чтобы не дать алчной и эгоистичной жене сыграть на мужском влечении. Сойдясь с Кэт, он попросту не оставил Таре лазейки.
Но как быть с тем наслаждением, которое вновь и вновь бросало их в объятия друг друга? Стал бы он ласкать ее так нежно, если бы не испытывал к ней влечения? И еще. Он заметил и запомнил, сколько пуговичек было расстегнуто на ее юбке, а это было еще до поездки к Розмари. Получается, что его влечение было подлинным? Кэт не знала, что и думать.
Просто у Кевина такой характер… Если он на что-то решился, то обязательно доведет замысел до конца. А Кэт не знала, какова его цель в отношениях с ней. Не имела ни малейшего представления. Неужели только желание удовлетворить накопившуюся страсть? Неужели только муки долгого воздержания?
Кэт тихонько вздохнула. Она была ему благодарна в любом случае. Он заставил ее поверить в себя. Она почувствовала себя желанной и прекрасной. Он подарил ей поездку в Италию. Он подарил ей прекрасные платья. Он подарил ей несколько изумительных ночей. И если это все, что он планировал дать ей, — что ж, так тому и быть. Но в глубине души Кэт знала, что ей нужно больше. Намного больше.
Но относительно будущего Кевин ничего не говорил. И Кэт не знала, отведено ли ей там хотя бы маленькое местечко. После ужина он отвез ее домой. Эта была их последняя ночь вместе. Впереди были две недели разлуки, ведь отменить поездку с Розмари было немыслимо. В пятницу она взяла выходной, чтобы без спешки собраться. Это значит, что на работе они с Кевином завтра не увидятся. Они договорились встретиться с Розмари в шесть вечера. Предстоял традиционный вечер знакомства с группой, который устраивали организаторы тура. Совместный ужин в ресторане, представления участников, знакомство с гидами, инструктаж и информационные сообщения. А в субботу утром — вылет.
Кевин остался с ней допоздна. Даже когда он собрался уходить, он все же долго тянул, не решаясь окончательно попрощаться.
— Не хочется тебя отпускать, — грустно и тихо сказал он. — Так жаль, что ты уезжаешь. — Мне будет очень не хватать тебя.
Он долго держал ее в объятиях, целовал и нежно шептал что-то. Уткнувшись лицом в ее волосы, он надолго замер.
Пусть тебе не хватает меня, взмолилась Кэт. Как было бы прекрасно, если бы ты почувствовал, что без меня твоя жизнь пуста.
Может быть, и хорошо, что она уезжает. Им обоим нужен перерыв, чтобы разобраться в своих чувствах. Ведь страсть скоро утихнет, а останется ли между ними что-то другое, более важное, более
