прядь волос, и она досадливо заправила ее за ухо.
– Нет.
Клер слегка опешила, решив, что Рэнд просит ее оставить в покое волосы. Она машинально отдернула руку и тут же рассердилась на себя. С какой стати он командует ею?! – возмутилась она и аккуратно поправила волосы.
Рэнд невольно нахмурился – ему пришло в голову, что она намеренно тянет время.
– Объясните же мне наконец, что вы имеете в виду, – уже жестко приказал он.
Клер удивилась бы меньше, если б Рэнд набросился на нее, схватил за плечи и принялся трясти изо всех сил. Руки у нее опустились.
– Я просто хотела сказать, что сегодня вы уже достаточно выдали себя, – объяснила она.
– А что вы можете знать об этом? – допытывался он. – Что, уже успели меня с кем-то обсудить? С кем вы разговаривали – с Бриа?
– Нет. То есть мы, конечно, разговаривали, но не о вас. – Выпустив руку Рэнда, Клер отодвинулась, но всего на шаг. На веранде, сплошь заставленной цветочными горшками, Клер без своей тросточки чувствовала себя совершенно беспомощной. – Бриа рассказывала мне о Дэвиде и Шелби, о ваших родителях…
Рэнд оцепенел. – Что она вам наговорила?!
Клер умоляюще вытянула руки, по спине у нее пробежала дрожь.
– Да ничего особенного.
– Трудно поверить.
– Просто какие-то случаи из детства, вот и все, – прошептала Клер.
Рэнд смерил ее испытующим взглядом – ему всегда казалось, что Клер слышит и подмечает куда больше, чем говорит.
И вот теперь она явно уже успела сделать какие-то выводы из того, что узнала.
– Позвольте, я возьму вас под руку, – сказал он наконец. Даже в сумерках Рэнд заметил, как она слегка вздрогнула, будто он дотронулся до нее без предупреждения.
Клер вдруг почувствовала, как рука Рэнда обхватила ее за талию. Он потянул ее за собой куда-то в сторону от дома, и она без возражений последовала за ним. Клер чувствовала, что он едва сдерживает клокочущий в груди гнев.
– Почему вы сердитесь? – удивилась она.
– Терпеть не могу, когда моя персона становится предметом пересудов!
Клер предпочла промолчать.
– Я не рассчитывал, что вы подружитесь с Бриа.
Скажи он это с вызовом, со свойственной ему надменностью, и Клер нашлась бы что ответить. Но в голосе Рэнда сквозила какая-то странная грусть, и сердце Клер дрогнуло.
– Я бы очень хотела, чтобы это было так, – искренне ответила она, – но ваша сестра, по-видимому, не нуждается в моей дружбе.
– Однако, по-моему, вы проводите вместе немало времени! – едко заметил он.
– Это ничего не значит. Просто Бриа очень замкнутая по натуре.
– Но я видел вас вместе, – продолжал упорствовать Рэнд, – видел, как она улыбается вам! И Бриа неохотно оставляет вас одну.
– Может, она решила, что тем самым доставляет удовольствие вам? Конечно, сейчас Бриа гораздо приветливее, чем раньше, но она не из тех, кто любит откровенничать. – Клер тут же напомнила себе, что Бриа только однажды пыталась найти в ее лице союзника. – Так что, как вы сами видите, капитан, мы с вашей сестрой не стали подругами. И вам не из-за чего беспокоиться.
Рэнд выбрал тропинку, которая вела через сад к реке. Теперь у них над головой расстилался зеленый шатер, вдалеке слышался легкий плеск воды. Футах в пятидесяти от них виднелся бельведер. Он повернул в ту сторону.
– Неужели вы решили, будто я хочу, чтобы у Бриа не было подруг? – изумился он.
– Нет, – с невозмутимым видом заявила Клер, – как раз наоборот. Просто думаю, что-то в моем характере сделало меня, на ваш взгляд, совершенно неподходящей подругой для вашей сестры.
Рэнд тяжело вздохнул.
– Ничего подобного. Надеюсь, вы выбросите из головы этот вздор.
Клер не считала свое предположение таким уж глупым, но решила промолчать.
– Тогда объясните, что вы хотели сказать, – потребована она.
– Я думал, это и так понятно. Через неделю мы отплываем, и, поскольку больше у вас не будет возможности общаться с моей сестрой, кроме как письменно, а роль секретаря при вас играет доктор Стюарт, я считал, что не стоит лишний раз поощрять его.
– Поощрять Маколея?! То есть… в каком смысле? Не понимаю…
– Питать беспочвенные надежды в отношении Бриа.
– Надежды? Да Бог с вами! Он всего лишь пару раз прошелся с ней по саду!
– Бриа каждый раз выскакивает из-за стола вслед за ним.
– Только для того, чтобы избавить себя от удовольствия созерцать своего отчима.
У бельведера Рэнд остановился.
– Тут лестница, – предупредил он. – Три ступеньки. – Он помог Клер подняться, потом подвел ее к скамейке. – Мы можем ненадолго присесть, река у вас за спиной. А через просветы в деревьях хорошо виден «Хенли». На втором этаже светятся четыре окна. Наверное, мама читает у себя в комнате.
– Хорошо бы, – вздохнула Клер. – Это поможет ей отвлечься, и она забудет о боли.
Рэнд как будто пропустил ее слова мимо ушей. Откинувшись на перила, он скосил глаза, чтобы убедиться, что пальцы Клер по-прежнему лежат поверх его руки. Потом принялся украдкой разглядывать в сумерках ее профиль. Она сидела лицом к дому, будто могла видеть свет, слабо мерцавший сквозь листву деревьев.
– Вы поверили в то, что моя мать и вправду разбила колено? – На ошупь трудно определить, – уклончиво ответила Клер.
– Но Стюарт же осматривал ее в первый день!
– Знаю. Он сказал, что нашел у нее сильное растяжение связок и ушиб. Но все это не так уж страшно – важнее разогнать гематому. Вашей матушке нужно делать припарки из трав, а если удастся ее уговорить, то и поставить пиявки. При этом она должна как можно больше лежать, подложив под ногу подушки. Лучше всего ей провести в постель всю неделю. – «И уж конечно, без всяких спиртовых настоек и опийных микстур», – добавила про себя Клер. Жаль, что мало кто из докторов обладает такими знаниями о кровеносной системе человека, как ее отец! – Вам нужно поговорить с ней. Оррин наверняка потребует, чтобы она была на ногах, а ей вряд ли захочется омрачать ссорами ваш приезд.
Рэнд угрюмо кивнул. Когда он снова заговорил, голос его звенел от напряжения:
– Знаете, ведь это он толкнул ее! Точнее, ударил ее по лицу так, что она упала. Вот как все было.
– Примерно так я и подумала. Маколей сказал, что заметил у нее на скуле синяк.
– Иногда я ненавижу ее за то, что она вышла замуж за этого мерзавца. – Эти горькие слова вырвались у Рэнда сами собой, как разлившаяся по весне река ломает запруду. – Как она могла так оскорбить память моего отца, пустив его в свою постель?!
– Зато она сохранила вашу плантацию, – тихо возразила Клер. – Элизабет спасла «Хенли», купив вам время.
Рэнд помассировал затылок.
– Ну и чем тогда моя мать лучше какой-нибудь Джери Эллен?
– Джери Эллен?
– Одна лондонская шлюха, я знавал ее когда-то. Клер сердито выдернула свою руку.
– Да как вы смеете?! – с упреком бросила она. – Ваша мать использовала единственный представившийся ей шанс спасти «Хенли», а вы же еще и осуждаете ее за это?! Неужели и Бриа способна бросить тот же самый упрек?
– Что вы хотите этим сказать? – вскинулся Рэнд. – Вы что-то слышали? Говорите!
Едва сдерживаемое пламя его гнева опалило ее. И вдруг Клер почувствовала себя так, будто он оскорбил ее лично.
– Ничего я не слышала! Всеми делами на плантации сейчас занимается Бриа – это единственное, что я знаю. Она осталась тут, пожертвовала всем: друзьями, своим будущим… и все ради «Хенли». И не важно, что сейчас ваш дом принадлежит Оррину Фостеру и он называет его «Конкордом». Или она имела дерзость оскорбить память вашего отца тем, что работает на плантации, которой временно владеет другой человек? Но тот, кто так считает, – просто упрямый баран, не способный даже оценить то, что делается ради его же блага!
Рэнл круглыми от удивления глазами уставился на Клер. – Это вы об Оррине или обо мне? – пробормотал он наконец.
– Догадайтесь! – с вызовом предложила она. Потом пожала плечами. – Хотите знать, что я на самом деле об этом думаю, капитан?
«Чего уж больше, – уныло подумал он, – похоже, она и так уже высказалась от души».
– Только если вы будете называть меня Рэнд.
– Простите?
– Поскольку вы, похоже, намерены снять с меня стружку, то я предпочитаю, чтобы во время экзекуции вы называли меня по имени.
– Так вот, капитан, – продолжала Клер, делая вид, что не слышит, – уверена, вы вбили себе в голову, что не смогли защитить мать и сестру, а вместе с ними – и память об обоих братьях и любимом отце. Вы вините себя в том, что не смогли после войны вернуть «Хенли». Вы вините себя в решении, которое была вынуждена принять ваша мать, и в той судьбе, что выпала на долю вашей сестры. Вот почему вы так желаете, чтобы Бриа вышла замуж и навсегда покинула этот дом, – чтобы ваша совесть наконец успокоилась, – а до ее собственных желаний вам и дела нет! Вам больно смотреть на ее огрубевшие, потрескавшиеся от работы руки, точно так же как видеть синяки и ушибы матери. Они лишний раз напоминают вам о вашем бессилии что-либо изменить. Вся проблема в том, что вы рядом с Бриа и матерью сами себе кажетесь жалким и ничтожным. – Клер сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Вот… вы хотели знать, что я думаю… – и мягко добавила: – капитан.
Рэнд облокотился на колени. Руки его сами собой сжались в кулаки, голова опустилась. Невидящим взглядом он смотрел куда-то вдаль, пока не почувствовал, как у него перехватило горло, и с трудом проглотил вязкий комок. У него защипало глаза, и Рэнд украдкой смахнул повисшую на ресницах слезу. «Господи, когда же я плакал в последний раз?» – удивился он про себя. Когда пришло известие о
