старые вещи.
— Есть какие-нибудь поручения по дому?
— Вроде нет. Что ты делала в комнатах отца и брата? — Кенна пожала плечами:
— Миссис Алькотт показала их мне, когда знакомила с домом. Наверное, я слишком любопытна. Но я ведь никогда не видела твоих родных.
Рис удержался от горького упрека и положил руку ей на плечо.
— В комнате отца есть портрет. Портрет очень красивой женщины. Она похожа на… Это твоя мать?
Рис кивнул:
— Ее звали Элизабет.
— У тебя ее глаза. Такого же цвета.
— Я знаю. Именно поэтому меня отослали из дома. Отец не мог смотреть на меня. Знаешь, однажды я попытался испортить портрет. Я думал, что, если перекрашу волосы или изменю цвет глаз, отец не будет вспоминать о ней всякий раз, когда видит меня. Даже ребенком я понимал, почему он чувствует ко мне неприязнь. Я был жив, а она нет.
— Что же случилось? Ведь портрет остался невредим?
— Отец поймал меня в тот момент, когда я приготовился разрисовать лицо мамы своими кисточками. Он не сказал ни слова. Просто вынес меня из комнаты, а через четыре дня отправил в Англию.
В эту ночь, занимаясь любовью с Кенной, Рис был особенно внимателен и ласков, а его прикосновения были так нежны, что Кенна чуть не заплакала. Ей было жаль человека, который умер, любя портрет и не узнав теплоты и доброты своего младшего сына.
— Повесь портрет в библиотеке, — сказал Рис.
— Хорошо, — ответила она. — Завтра.
Утром, когда Рис ушел по делам, Кенна встретилась с каждым из слуг, чтобы выяснить, кто чем занимается. Она разговаривала тактично, но твердо и к ленчу уже настолько освоилась, что могла взять управление домом на себя. Она даже заметила восхищение на лицах дворецкого и его жены — экономки. Пока проветривали обе спальни и упаковывали вещи, Кенна обсудила с кухаркой ужин. Годы общения с месье Рэйе не прошли для Кенны даром. Ей удалось выразить неудовольствие едой, не ущемив гордости миссис ОХара. Во время беседы Кенна поняла, что кухарка более искусна, чем показалось вчера, и что ей можно доверять.
Проследив, чтобы портрет Элизабет занял достойное место в библиотеке над камином, Кенна отправилась посмотреть сад и конюшню. Ни Роланд, ни Ричард в лошадях особенно не разбирались, и она с грустью подумала о Пирамиде и Хиггинсе. Конюх стал извиняться, что нет дамского седла, а Кенна не стала шокировать его просьбой позволить прокатиться верхом без оного.
Поскольку от конной прогулки пришлось отказаться, Кенна решила, что ей ничего не остается, как заняться платьями. Она привезла с собой два рулона муслина: розовый и васильково-синий, которые теперь раскатала на обеденном столе и принялась кроить. Прислуживавшая вчера за обедом девушка с угрюмым лицом принесла чай и, не скрывая интереса, стала наблюдать за работой Кенны.
— Я могла бы сшить вам отличное платье, миссис Каннинг, — осторожно предложила она.
— Ты швея? — спросила Кенна, держа во рту булавки и с трудом выговаривая слова сквозь сжатые губы. Поскольку на столе была разложена материя, она велела Алисе поставить поднос с чаем на стул и подойти к ней.
— Я коплю деньги на собственный магазин, — гордо сказала Алиса, и ее лицо немного просветлело. — У меня есть способности к шитью.
— И мало возможностей проявить их, да?
— Да, мэм. — Ее взгляд снова остановился на материи. — Очень красивая ткань.
— Да, действительно. Но боюсь, я могу испортить ее, — вздохнула Кенна. — Швея из меня никудышная. Тебе правда нравится шить?
Алиса кивнула, и кружева на ее чепце слегка закачались.
— Очень хорошо. Я скажу миссис Алькотт, чтобы часть твоих обязанностей возложили на других. Тогда у тебя будет время шить.
— Если не возражаете, мэм, я бы шила в свободное время. Это позволит мне заработать дополнительно.
— Конечно, — сразу согласилась Кенна. — Мне следовало самой об этом догадаться, раз ты копишь деньги на магазин.
Как только Алиса унесла ткань, Кенна поняла, что ей совершенно нечем заняться. Чтобы как-то скоротать время до возвращения Риса, она пошла в библиотеку и стала просматривать бумаги в поисках чего-нибудь интересного о судоходной компании Каннингов. Среди бумаг одна сразу привлекла ее внимание. Это был список гостей, приглашенных на бал-маскарад, написанный почерком Викторины.
За ужином Рис не мог не заметить странного молчания Кенны. Он ожидал, что она набросится на него с расспросами о конторе, но она почти не раскрывала рта. Рис попытался осторожно выяснить, что ее беспокоит.
— Обед великолепен, — сказал он ей. Сегодня им подали ботвинью на первое и тонкие нежные кусочки говядины в соусе на второе. Картофель был тщательно прожарен, а морковь и горох сохранили цвет и вкус. — Должно быть, у тебя состоялся серьезный разговор с кухаркой.
Кенна еле заметно улыбнулась:
— Ты знал, что у твоего отца были проблемы с желудком?
— Нет. Но какое это имеет значение?
— Именно поэтому вчера еда была такой мягкой и переваренной. Бедная миссис ОХара готовила так много лет, чтобы угодить хозяину. А поскольку твой брат Ричард никогда не жаловался, она, вероятно, подумала, что все Каннинги подвержены одним и тем же недугам. На самом деле она вчера хотела угодить нам.
— Забавно, — сказал Рис, качая головой. — Сегодняшний обед свидетельствует, что тебе удалось переубедить ее. Должно быть, у тебя был трудный день.
— Не очень трудный, — возразила она. — Боюсь, у меня даже нашлось время сунуть нос куда не надо.
— Да? И какие же ужасные секреты Каннингов ты раскрыла?
Кенна положила вилку.
— Я нашла список гостей, Рис. Тех, кого пригласили Викторина и мой отец на маскарад. Некоторых я знаю, и их уже нет в живых. Вот почему я догадалась, что это старый список. Как он оказался у тебя?
Рис не дал прямого ответа. В тоне жены ему послышался упрек, даже обвинение, которое больно укололо его.
— Ты считаешь, что я его прятал?
— Не знаю, — честно призналась она. — Сначала я подумала, что ты помогал Викторине составлять его, потом вспомнила, что это невозможно. Ты тогда был на континенте.
— Как тебе вообще пришло в голову, что я мог помогать ей устраивать тот вечер?
Кенна закусила губу и затем выпалила:
— Ты был ее любовником.
— Что?!
Изумление Риса было совершенно искренним, но Кенна не уловила, касается ли это самого обвинения или того, что она раскрыла его секрет. Под его пристальным взглядом она слегка покраснела.
— Ты и Викторина были любовниками, — повторила она.
— Ты с ума сошла! Я познакомился с Викториной незадолго до того, как она и твой отец поженились, и затем уехал на континент. Мы не были любовниками ни тогда, ни после того, как я вернулся.
— Но я видела, как ты целовал ее в галерее, — настаивала Кенна.
— Так же, как ты видела меня с ней в пещере? — Кенна проигнорировала его вопрос.
— А еще вы были с ней в летнем домике!
— Ты нас и там видела?
— Нет, но я почувствовала запах ее духов, а кровать была смята. Я знаю, что это она была там с любовником. И это был ты.
— Может, она и водила его туда, но не меня! Неужели ты все эти годы думала, что мы с Викториной наставляли рога твоему отцу?
— Не все эти годы, — сказала она, запнувшись. — Викторина стала сниться мне совсем недавно.
— Примерно тогда же, когда начались покушения на твою жизнь?
— Да… Нет! Я не знаю! Викторина не могла в этом участвовать. Она никогда не причинила бы мне вреда!
Рис протянул ей платок, чтобы она вытерла хлынувшие из глаз слезы.
— Где список гостей?
— В библиотеке. Я положила его на место с остальными бумагами.
Он встал:
— Оставайся здесь. Я схожу и принесу его.
Когда Рис вернулся через несколько минут, то, к своему удивлению, обнаружил, что Кенна поняла его слова буквально и не сдвинулась с места.
— Рис, мне очень жаль, — подняла голову Кенна. — Не знаю, почему эта находка так на меня подействовала. Наверное, я думала, что все это осталось в прошлом, и была потрясена, найдя список в твоем доме.
Рис сел рядом с ней и разложил бумагу на коленях.
— Я хочу, чтобы мы сейчас все выяснили, Кенна. Это не подлинник. Если бы ты посмотрела внимательнее, то сама бы это заметила. Я попросил Ника передать его мне, когда виделся с ним последний раз в Даннелли перед смертью моего отца. Викторина составила этот список для него, но у твоего брата не было времени даже просмотреть его. Ты исчезла тогда, и все его мысли, естественно, были заняты только тобой. И я не видел эту бумагу с тех пор, как Николас передал ее мне. Честное слово, я забыл о существовании списка.
— Зачем ты попросил эту копию? — Она сунула платок за манжету и начала изучать фамилии приглашенных.
— Я надеялся, что это даст мне ключ к тайне убийства твоего отца и в результате поможет понять, кто покушается на твою жизнь.
— Но все эти люди наверняка уже были допрошены после убийства?
— Да, большинство. Но в ту ночь было много путаницы. Я собирался разыскать гостей и снова поговорить е ними.
Кенна кивнула, и ее глаза снова заблестели при мысли о том, сколько он для нее сделал. Она указала на третье имя в списке.
— Сквайр Биттерпенни, — с грустью вспомнила она. — Он был самым смешным римским сенатором в тот вечер. — Ее палец спустился к следующим двум именам. — А вот лорд Димми с женой. Я не помню, какой костюм был у него, а она была одной из многочисленных пастушек. О, и леди Бартел. Она тоже была пастушкой, А это имя мне неизвестно. Мишель Деверо. Наверное, какой-нибудь эмигрант —
