Все стало ясно. Эволюция от робкого просителя («знаете, то да се») до этого «отрывистого» требования, да еще сразу тысячи, — в самом деле велика. Впрочем, Хлестаков удовлетворяется и не тысячью, а шестьюдесятью пятью рублями. Ну а получив деньги, Хлестаков, так сказать, углубляется в роль ревизора. Он выслушивает просьбы и, как это ни дико, принимает их, и дает разрешения и обещания, и вообще говорит именно все то, что должен говорить крупный чиновник из столицы, притом ублаготворенный взятками.
Добчинский просит насчет усыновления своего незаконного сына. «Так я, изволите видеть, хочу, чтоб он теперь уже был совсем то есть законным моим сыном-с и назывался бы так, как я: Добчинский-с». И Хлестаков разрешает. Он говорит: «Хорошо, пусть называется! Это можно». Добчинский продолжает просить. Хлестаков вещает, уклончиво, но величественно: «Хорошо, хорошо! я об этом постараюсь, я буду говорить… я надеюсь… все это будет сделано, да, да…»
Происходит странная вещь. Мы знаем, что Хлестаков едет к отцу в деревню «на совсем», что он выходит в отставку. Значит, опять он несусветно лжет? И да и нет. Он на наших глазах стал ревизором, сановником, взяточником. Его
Он опрашивает просителей. Обращаясь к Бобчинскому, он, уже вполне сановник-ревизор, говорит: «Не имеете ли и вы чего-нибудь сказать мне?» И на смешные просьбы Бобчинского он ответствует милостиво, полуобещанием: «Очень хорошо», и опять: «Очень хорошо», — и отпускает просителей.
Оставшись один, Хлестаков опять делается только Хлестаковым, но на людях он уже ревизор. И вовсе не нужно думать, что он — смешон или нелеп в роли важного лица. Сам Гоголь, комментируя свою комедию в «Отрывке из письма, писанного автором вскоре после первого представления «Ревизора», писал о Хлестакове, что «он принадлежит к тому кругу, который, по-видимому, ничем не отличается от прочих молодых людей. [В черновом наброске: «… от приличных молодых людей по манере говорить». ] Он даже хорошо иногда держится,
Купцы наперебой жалуются на противозаконные и утеснительные деяния Городничего. Хлестаков сначала просто возмущается, как могло бы возмущаться и частное лицо, вплоть до его реплики: «Ах, какой мошенник! Да за это просто в Сибирь». Последние слова купцы понимают как официальное заявление власти, намеренной сослать Антона Антоновича в Сибирь: «Да уж куда милость твоя ни запровадит его, все будет хорошо, лишь бы, то есть, от нас подальше», — и тут же представляют взятку натурой: сахаром и вином. На это Хлестаков говорит именно то, что и должен говорить настоящий взяточник, на манер, скажем, сухово-кобылинского Варравина: он, разумеется, взяток не берет, — то есть тем самым он подтверждает, что
Купцы дают не триста, а пятьсот, подносят эти пятьсот на серебряном подносе, — и Хлестаков берет и пятьсот и поднос («Ну, и подносик можно», — говорит он), а заодно Осип забирает и сахар, и кулек с вином, и даже знаменитую веревочку: и веревочка «в дороге пригодится». Получив взятку, уже явную и открытую, Хлестаков должен оплатить ее. Он и оплачивает: обещает помочь, прогнать Городничего, упечь его: «Непременно, непременно! Я постараюсь».
Тут к Хлестакову рвутся женщины, а их не пускает полиция. Хлестаков, со свойственной чиновному ревизору важностью, решительно «
Уезжает он как ревизор и взяточник. Его
В этом смысле Хлестаков и есть самый настоящий ревизор, или, вернее, становится, делается настоящим ревизором; заметим, что комедия Гоголя называется не «Ложный ревизор», или «Мнимый ревизор», или как-нибудь в том же духе, а просто «
На все это можно, конечно, возразить, что даже если Хлестаков выполняет все функции настоящего ревизора, — все же он на самом-то деле не настоящий ревизор, и это подробнейше раскрыто в комедии Гоголя, начиная со второго действия, где мы видим Хлестакова, дрожащего перед Городничим, и до заключительной сцены пьесы, где появляется действительно настоящий ревизор.
Однако всмотримся — так ли это просто? Во-первых, на чем основана наивная вера в то, что тот, приехавший в конце пятого действия из Петербурга чиновник принесет правый суд и будет вести себя иначе, чем Хлестаков? А может быть, и он совсем так же, только искуснее, хитрее, опытнее, наберет взяток, пошумит — и только. Ведь Антон Антонович — не дитя, он тридцать лет служит, он «пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду; трех губернаторов обманул
Вот Хлестакова не только не обманул и не подкупил Городничий, но и сам остался в дураках, и именно потому, что Хлестаков —
Во-вторых, — и это, пожалуй, важнее всего, и это связано с первым, — на вопрос ответим вопросом: а чем же все-таки отличается «ненастоящий» ревизор Хлестаков от «настоящего», если