Она быстро сдернула с головы шарф и с отчаянным неистовством принялась стряхивать с головы белую пудру.
Вацлав Данилов по-прежнему смотрел на нее странным отсутствующим взглядом, а княгиня в каком-то трансе продолжала глядеть в пол.
– Вацлав! – прорыдала Сенда. – Ради Бога, почему ты не узнаешь меня? Это я! Сенда!
– Поезжай! – снова завизжал граф Коковцов, обращаясь к шоферу. – Поезжай, говорят тебе!
На этот раз шофер не заставил себя ждать. Задние колеса завертелись, отбрасывая гравий. Автомобиль, резко набрав скорость, рванул с места. Сенда, не ожидавшая этого, по-прежнему цеплялась руками за дверцу, а ее ноги волочились по дорожке, оставляя глубокий след. Затем ее хватка ослабла, и она, испуганно вскрикнув, рухнула на землю, дважды перевернувшись.
Послышались глухие удары.
При этих ужасных звуках она судорожно глотнула воздух и закрыла глаза: автомобиль прокладывал себе дорогу прямо через павлинов. Когда она вновь открыла глаза, выхлопные газы подняли в воздух облако белых перьев, которые затем медленно опустились на землю. Краем глаза она заметила, как автомобиль, накренясь, заворачивает за угол к дому. Шофер повернул так резко, что на мгновение казалось, автомобиль балансирует на одних левых шинах. Затем густая листва деревьев скрыла его из виду.
Вацлав! Сердце ее бешено колотилось, кровь бросилась в лицо. Это была ее единственная возможность поговорить с ним – другой скорее всего вообще не будет! Надо воспользоваться ситуацией и выяснить, что с ним происходит.
Почему он не узнал ее? А может быть, узнал?
Сенда с трудом встала на ноги и, срезая путь, побежала прямо по лужайке к замку. Она бросила взгляд на залитые кровью тушки трех королевских павлинов и быстро отвернулась. Не надо было смотреть, теперь ей приходилось бороться с подступающей к горлу тошнотой. Ничто не могло заглушить пронзительные предсмертные крики раненых птиц.
– Мясник! – прошипела она вслух, проклиная графа Коковцова. Затем нырнула в гущу деревьев и, выбежав оттуда, очутилась в объятиях двух поджидавших ее охранников.
Изо всех сил размахивая руками, Сенда попыталась вырваться.
– Пустите меня! – вопила она. – Вацлав! Вацлав! – Затем закричала, обращаясь к охранникам: – Вы не понимаете! Здесь какая-то ошибка! – Извиваясь, как угорь, она едва не выскользнула из их рук, но в конце концов им удалось заломить ей руки за спину, и они поволокли упирающуюся Сенду к воротам.
– Если тебе дорого твое место, позаботься о том, чтобы эта особа никогда больше не входила сюда! – рявкнул один из охранников, обращаясь к привратнику, который, вытаращив глаза, наблюдал эту картину. Потом они с такой силой вытолкнули Сенду за ворота, что она тяжело плюхнулась на землю, но, как ни странно, почти не почувствовала боли. Знала только, что ей необходимо попасть обратно в замок и что ворота уже закрываются.
В полубессознательном состоянии она поднялась на ноги и побежала к воротам, но те с шумом закрылись, преградив ей дорогу, – это было похоже на зловещее лязганье тюремной двери.
Слезы текли по ее щекам, когда она, в отчаянии цепляясь за витые решетки ворот, рухнула на колени под золоченым гербом Даниловых.
– Вацлаааввв, – завыла она подобно раненому зверю. – ВАААЦЦЦЛЛЛАААВВВввв…
Спустя два дня после бесславного изгнания Сенды из замка Инга вернулась с рынка, держа под мышкой сложенную газету. Она бросила ее на кухонный стол.
– Вот здесь все написано черным по белому. Неудивительно, что тебя не подпускали к князю, – заявила она.
Сенда удивленно подняла брови. Она не понимала, о чем говорит Инга.
– Здесь все написано! – Инга указала дрожащим пальцем на газету. – Ты думала, что-то во всем этом не так. Ну так ты не ошиблась!
Сенда медленно подошла к столу и взглянула на снимок в газете. У нее перехватило дыхание. Ей никогда не забыть это изящно зловещее лицо, никогда до самой смерти.
Граф Коковцов.
Кровь застыла у нее в жилах, когда она смотрела на крупный во весь разворот заголовок: «ГРАФУ ПРЕДЪЯВЛЕНО ОБВИНЕНИЕ В ЗАГОВОРЕ С ЦЕЛЬЮ УБИЙСТВА».
Губы ее дрожали, руки тряслись. Она прочла набранный более мелкими буквами подзаголовок: «РУССКИЙ ЭМИГРАНТ ОБВИНЯЕТСЯ В ЗАГОВОРЕ И ПОПЫТКЕ УБИЙСТВА».
Потрясенная, Сенда схватила газету и принялась читать.
«Граф Коковцов, русский дворянин, был арестован вчера по обвинению в краже в особо крупных размерах, заговоре и попытке убийства. Его жертвами должны были стать князь Вацлав Данилов и его жена, княгиня Ирина Данилова, русские экспатрианты, бежавшие от большевистской революции и живущие на окраине Женевы. По совету своего адвоката граф Коковцов отказался отвечать на вопросы полиции.
Из полицейских источников стало известно, что Коковцов, пятидесятитрехлетний кузен князя и главный финансовый советник Даниловых, в течение продолжительного времени медленно отравлял княжескую чету, добавляя им в чай скополамин.
В полицию обратился Даниэль Делоней, президент Даниловского банка. Банк, находящийся здесь, в Женеве, является частной собственностью Даниловых. Очевидно, беспокойство Делонея усиливалось по мере того, как последствия отравления скополамином становились все более и более заметными.
Обладающий седативным эффектом, скополамин является снотворным, которое поражает центральную нервную систему, а в больших количествах способно вызвать смерть. Его регулярное употребление в небольших дозах вызывает ослабление умственных способностей и приводит к медленной смерти, причина которой зачастую не устанавливается или устанавливается неверно.
