Наймуддин не отвечал. Он присел на корточки рядом с лежанкой и улыбнулся.
Шмария повторил свой вопрос – на этот раз на иврите.
Наймуддин пожал плечами и беспомощно вытянул вперед руки.
Шмария попробовал произнести то же самое по-арабски.
Взгляд Наймуддина оживился.
– Меня зовут Наймуддин Аль-Амир, а находишься ты в моем доме, – ответил он по-арабски.
– В твоем доме?
– В доме моего отца и моего деда. Здесь оазис Аль-Найяф.
Шмария глубоко вздохнул.
– Значит, я не умер. Наймуддин ухмыльнулся.
– Нет, не умер. Ты жив.
На мгновение он почувствовал искушение задать Шмарии множество вопросов. Кто он такой? Откуда? Как ему – с его британской белой кожей – удалось так хорошо выучить арабский? Однако он подавил в себе любопытство. Расспросы утомят незнакомца. Завтра или послезавтра у них будет достаточно времени для разговоров.
Шмария едва мог пошевелить конечностями. Несмотря на пронизавшую его тело боль, он облегченно вздохнул – по-видимому, обошлось без сломанных костей, – но тут вдруг сообразил, что на нем больше нет протеза. Его глаза беспокойно забегали по комнате. Без этого драгоценного приспособления он никогда не сможет ходить. Даже встать – и то будет невозможно.
– Моя нога! – хрипло зашептал он. – Моя нога!
– Эта? – Наймуддин ткнул пальцем в угол, где прислоненный к стене стоял протез.
Шмария кивнул со вздохом облегчения.
– Бедуины никак не могли взять в толк, что это такое. Они нашли это рядом с тобой.
– Она, должно быть, отвалилась, когда я упал. Слава Богу, они догадались взять ее с собой. – Шмария вздрогнул, представив обратное.
– Бедуины, доставившие тебя сюда, сказали, что ты упал с большой высоты, – проговорил Наймуддин. – Это просто чудо, что ты попал на песчаный холм, который смягчил падение. Попади ты на другое место… – Наймуддин запнулся и мысленно обругал себя: нельзя говорить такие вещи. – С тобой все будет в порядке, – сказал он бодрым голосом. – У нас здесь нет врача, но некоторые из нас знают, как лечить травмы. Отдохнешь еще несколько дней и…
– Еще несколько дней! – Шмария с ужасом взглянул на него. – Как… как долго я уже пробыл здесь?
– Пять ночей.
– Пять ночей! А… сколько времени прошло, прежде чем меня нашли? – У него вдруг пересохло в горле, и голос его перешел в шепот.
– Я не знаю точно. Три дня. Может быть, четыре. – Наймуддин нахмурился. – Бедуины только могли гадать об этом, судя по твоему состоянию.
Пять ночей и… три или четыре дня! Неужели это возможно? Это означает, что его как бы не было в этом мире в течение восьми или девяти дней, а если прибавить сюда еще и те три дня, которые прошли до момента его падения с утеса…
Шмария мог представить себе, какая паника поднялась в Эйн Шмона. Нужно послать туда сообщение…
– Завтра, – сказал Наймуддин. – А теперь тебе нужно еще поспать.
Шмария взглянул в добрые, влажные глаза своего собеседника – человека, который взял его в свой дом и добровольно ухаживал за ним. Этому человеку Шмария обязан жизнью. Как, впрочем, и бедуинам, нашедшим его. Теперь он их должник.
– Я очень обязан тебе, – сказал он с чувством. – Смогу ли отплатить тебе за твою доброту?
– Когда один человек находит в пустыне другого, попавшего в беду, он спасает его не ради вознаграждения, – спокойно произнес Наймуддин. – Мы – корабли в этом море песка. Будь ты на нашем месте, ты сделал бы то же самое. А теперь спи.
Шмария закрыл глаза, чувствуя, как сон уже коснулся его своей темной мягкой мантией.
– Ты прав, – пробормотал он, с трудом размыкая губы. – Немного поспать… А завтра…
– Да, завтра.
Шмария уже равномерно храпел.
Под неустанным присмотром Наймуддина и Йехан силы Шмарии прибывали не по дням, а по часам. Уже на следующее утро он в первый раз выбрался за порог дома и, ковыляя, совершил короткую прогулку на солнышке. На следующий день уже смог обойти весь оазис. Местные жители с любопытством разглядывали его, но он не обращал на них внимания – был слишком занят тем, что сравнивал Аль-Найяф с Эйн Шмона.
Как он узнал, два поселения находились всего в каких-нибудь двенадцати милях друг от друга и могли считаться соседними деревнями – правда, их жители никогда не встречались, если не считать Шмарию.
Оба поселения были похожи друг на друга, однако деревня Аль-Найяф, обладая своим собственным источником воды и имея за плечами несколько веков оседлой жизни и земледелия на одном месте, жила более обеспеченной и размеренной жизнью.
