– А вы можете предложить что-нибудь получше? – едко спросил он.
Высоко подняв голову со всем достоинством, на которое только была способна, Тамара сказала:
– Как ни странно, могу. Мне бы хотелось, чтобы это было нечто более утонченное. Что-то легкое, и остроумное, и современное. Какая-нибудь… изысканная комедия нравов.
– Изысканная комедия нравов! – Сонненталь противно вздохнул и раздраженно ткнулся подбородком в грудь. – Значит, она хочет что-то утонченное, – саркастическим тоном произнес он, с театральной беспомощностью разводя руками. – Вы все слышали, что сказала эта леди.
– Думаю, Тамара права, – неожиданно проговорил Скольник.
Присутствующие удивленно повернули к нему головы. Все без исключения почти забыли о его присутствии. За последние полчаса он не проронил ни слова и выглядел очень довольным, с притворной леностью развалясь в своем кресле, с трубкой во рту и выражением благосклонной скуки на лице, в то время как вокруг него кипели страсти.
За окнами стояла темная, холодная ночь. Коллективное обсуждение было назначено на семь часов, но из-за возникших на съемочной площадке осложнений Тамара и Луис примчались на сорок минут позже. Кроме них Скольник вызвал Сонненталя, Клода де Шантилли-Сисиля, Роду Дорси, Кэрол Андерегг и Брюса Слезина. Запыхавшаяся Тамара, войдя в зал, с удовлетворением заметила, что почетное место среди афиш фильмов «ИА», которыми были увешаны все стены, помимо «Вертихвостки» занимала и афиша «Марии Антуанетты», съемки которой подходили к концу.
– Ну, мы всегда можем обратиться к теме «Жанны д'Арк», – пробормотал Сонненталь.
– Жанны Д'Арк? Жанны Д'Арк?! – неожиданно взревел Скольник и в ярости стукнул кулаком по столу. Все подпрыгнули. – Черт возьми, за что я вам плачу деньги? – Он свирепо взглянул на Сонненталя. – Вы что, ослепли? Она – женщина, если вы этого не заметили. Женщина до мозга костей! Как она будет выглядеть, носясь повсюду в доспехах и со стрижкой «под пажа»? Мы стараемся создать роскошный образ, а вы предлагаете, чтобы она сыграла солдата. Вы что, хотите меня разорить?
От этого града слов Сонненталь покраснел и нервно постучал карандашом по зубам.
Наступила долгая, томительная тишина, напряжение в конференц-зале было почти осязаемым.
– Мне кажется, стоит напомнить вам, что это – экстренное совещание. До окончания съемок «Марии Антуанетты» осталась всего неделя, а я так и не слышал ни от кого из вас ни одного стоящего предложения, которое подходило бы Тамаре. – Скольник оглядел присутствующих. – Я вам плачу не за это.
Все благоразумно молчали. По прошлому опыту им было известно, что он не закончил.
– Возможно, мне следует упростить вам задачу, – тихо продолжил он. – Пока вы гоняетесь по кругу за своим собственным хвостом. – Он вопросительно взглянул на Сонненталя. – Какое у Тамары происхождение?
– Русская беженка. – Ухмыльнулся Сонненталь. – Княжна. – Он оглядел присутствующих, самодовольно ухмыляясь.
– Отлично, Ричард, – похвалил его Скольник приторным голосом школьного учителя, в котором звучали саркастические нотки. – Я бы, однако, настоятельно посоветовал тебе немедленно убрать с лица эту мерзкую ухмылку, – свирепо добавил он. – Я сказал, что она княжна, значит, клянусь Богом, так оно и есть. Если ты другого мнения, можешь немедленно отправляться в свой кабинет и забрать вещи. – Лицо Скольника потемнело, а голос упал. – Обещаю тебе, что я также позабочусь о том, чтобы ты никогда не смог получить работу в кинобизнесе. Я ясно выразился?
– Да, сэр, – судорожно сглотнул Сонненталь, лицо которого приняло равномерно багровую окраску.
– Хорошо. Хочу, чтобы мы правильно поняли друг друга. – Скольник окинул взглядом стол. – То же относится и к остальным. – Он помолчал. – А сейчас, Ричард, принимая во внимание, конечно, что ты согласен с тем, что Тамара – русская княжна, какая роль просто напрашивается на то, чтобы она ее сыграла?
Красные щеки Сонненталя подергивались от негодования, которое он всячески старался побороть.
– Н-нечто русское, – неуверенно пробормотал он.
– Ах! – просиял Скольник. – Вот теперь ты на верном пути. А что, если теперь ты напряжешь свое воображение, за которое я так щедро плачу тебе, и вспомнишь то, что ты проходил в школе? Ну-ка, вспомни несколько названий!
– Екатерина Великая.
– Нет, нет, нет и нет. – Скольник покачал головой от отвращения. – Это не название. Даже если это и было бы названием романа, в нем бы шла речь о слишком далекой истории – восемнадцатый век, – и, значит, мы вновь возвращаемся к идее мадам де Помпадур. Я имел в виду нечто более позднее, что-то из классической литературы. У нас ведь почти нет времени для работы над сценарием, не говоря уж о том, что мы не можем позволить себе роскошь строить целый фильм на какой-то наспех придуманной идее. Мы должны взять за основу уже написанную книгу.
– «Война и мир», – вскричала Кэрол Андерегг. Скольник покачал головой.
– Слишком большой материал, съемки затянутся. На подготовку одних только декораций у нас уйдет полгода. И мы никак не сможем втиснуть его в девяносто или сто двадцать минут.
Тамара выпрямилась, в ее глазах появился блеск. Возбуждение волнами прокатилось по телу.
– «Анна Каренина»! – прошептала она, чувствуя, как на руках у нее выступили мурашки.
Скольник с улыбкой откинулся на спинку кресла и довольно развел руками.
– Вот оно – прямо на блюдечке! «Анна Каренина» Я предсказываю, что фильм станет главным событием года. – Улыбка исчезла с его лица так же быстро, как и появилась. Голос зазвучал отрывисто и по-деловому: – Ричард, я хочу, чтобы твои сотрудники завтра же утром сели писать сценарий. Даю тебе пять дней на подготовку первого варианта.
