— Не самое приятное путешествие, если совершать его на маленькой моторке, смею тебя уверить! Это не совсем то же, что путешествовать на «Хризалиде»! — В голосе звучала горькая ирония, но лицо по- прежнему оставалось бесстрастным. — Ну что ж, и в третий раз признаю: виноват.
— Да ради Бога! Не произноси больше этого слова!
Глаза Джонни сверкнули.
— Какого? А, ты имеешь в виду «виноват».
Стефани глубоко вздохнула. Затем, обхватив себя руками, огляделась. Он рассмеялся.
— Да ладно! Мое признание вины вряд ли воздействует на твою совесть!
Стефани полоснула Джонни взглядом.
— И что ты этим хочешь сказать?
— А как ты думаешь, что я этим хочу сказать? — Он смотрел на Стефани с веселым нахальством человека, который прекрасно знает своего противника и без смущения обращает это в свою пользу. — Учитывая тот факт, что совести у тебя, по всей видимости, нет.
— Нет?
— В чем дело? — поинтересовался Джонни. — Ты что, язык проглотила?
Стефани пришла в ярость.
— Ну знаешь, это просто наглость!
— Нет, Стефани, — спокойно ответил он. — Это не наглость. Я хочу, чтобы ты выслушала меня, и выслушала внимательно. Потому что, видишь ли, получается, что это
—
— Я расскажу тебе, как я смею.
Джонни по-прежнему стоял, расслабленно опершись на дверь, но голос его был холоден.
— Я смею! Я не имитировал свою смерть, я не заставлял своих друзей и знакомых оплакивать меня на панихиде. Я смею, потому что не я прятался в Коннектикуте, пока кто-то, безгранично любящий меня, плачет и напивается до беспамятства, чтобы спастись от своей боли.
Стефани мучительно покраснела.
— А что мне оставалось еще? — Голос ее дрожал — Ты думаешь, мне это доставляло удовольствие? Чтобы попугать, насладиться произведенным эффектом?
— Честно говоря, — ответил Джонни негромко, — я просто не знаю, что и думать.
— Тогда думай, что хочешь! Делай свои выводы! Да ты их уже, наверное, сделал, не так ли?
— Нет. Не так. Но я знаю одно, Стефани. Тебе многое придется объяснить.
— Черта с два! — Стефани смерила его презрительным взглядом. — Я перед тобой не обязана отчитываться. И вообще, — она тряхнула головой, — с меня довольно. Отойди от двери.
Он не двинулся с места, она хотела было оттолкнуть его, но Джонни схватил ее за руку и поставил перед собой.
— Не так быстро, — тихо проговорил он, глядя ей в лицо. — Я уже сказал, ты должна мне кое-что объяснить.
— И я уже сказала, — крикнула Стефани, — я ничего не обязана тебе объяснять. Ты мне не опекун.
— Может, и не опекун. Но я был твоим любовником.
— Слава Богу, наконец-то хоть одно правдивое слово. Вот именно — «был»!
Джонни выпустил ее руку и отступил в сторону.
— Очень хорошо, — в голосе его звучало отвращение. — Ты свободна. Иди.
— Премного вам благодарны, сэр! — с сарказмом ответила Стефани, толкая дверь.
Когда она уже была в смежной комнате, ее настиг голос Джонни.
— Один совет, пока ты не ушла. Если тебя не будет в ближайшие дни в Штатах, попроси друзей записать на видео программу твоих конкурентов.
Стефани замерла. Не оборачиваясь, она спросила:
— Можно полюбопытствовать, для чего?
Джонни намеренно медленно, с кошачьей грацией повернулся и оперся спиной о косяк.
— Я думаю, тебе захочется посмотреть этот славный скандальчик.
— Скандальчик? — Голос Стефани задрожал. — Какой скандальчик?
— Ну что ты, это будет самой шумной сенсацией года! Да что года! Десятилетия!
Стефани похолодела.
— «Копия», «Жизнь сегодня», «Вечерние развлечения», — начал Джонни перечислять названия программ. — Кто из них откажется от такой славной истории — воскрешение Лазаря в современном варианте?
Стефани молчала. При каждом названии конкурирующей программы ее спина дергалась, как от удара хлыста, словно уже одни эти названия причиняли ей боль.
— Ой, я еще не сказал о прессе. А? — продолжал Джонни.
— Пресса? А при чем тут пресса? — Стефани медленно обернулась. Лицо ее было белым.
— Давай-ка посмотрим, что там у нас есть? — Он молча потер подбородок, делая вид, что припоминает названия. — Ну, во-первых, для затравки, «Инкуайрер» — он всегда готов опубликовать что- нибудь горяченькое.
— «Нэшнл Инкуайрер»? — прошептала Стефани.
— Это единственный «Инкуайрер», о котором я знаю. Ты только подумай, Стефани! Впервые за всю свою историю им не придется отвечать по суду за клевету! — Джонни улыбнулся.
Стефани уже дымилась от ярости. Она убьет его! Да! Она будет медленно, с наслаждением убивать его, лишать его жизни, и изобретет для этого самый жестокий способ!
— Ну и, само собой разумеется, — продолжал Джонни, — нельзя забывать о «Стар», «Глоб» и «Экземинер». Я хочу сказать, столь заманчивая история…
Стефани задыхалась.
— Еще одно слово, Джонни Стоун, и я… — крикнула она — и остановилась: ей не хватало дыхания, чтобы продолжить.
Джонни с удивлением посмотрел на нее, вопросительно подняв бровь.
— И что же ты сделаешь?
— Задушу тебя своими собственными руками!
Джонни только отмахнулся.
— Ты погоди, Стефани. Ты лучше представь первую полосу «Уикли уорлд ньюс»! — Он нарисовал в воздухе прямоугольник. — Можно догадаться, какие они дадут заголовки. Слушай, ты же неделями не будешь сходить с первых полос. Месяцами! Подожди-ка… Какие же будут заголовки? — Он провел пальцем по воображаемому газетному листу. — «Телезвезда похищена пришельцами»! Гм… — Он посмотрел на Стефани. — Ты должна признать, в этом что-то есть.
— Очень смешно!
— Зато
Стефани затаила дыхание. Ее глаза превратились в щелки-бритвы.
— Ты не посмеешь!
— Но ты ведь не станешь искушать судьбу! — Зубы Джонни сверкнули в улыбке. — Конечно, если ты мне не веришь на слово, давай проверь! Может, я действительно блефую?
Стефани в бессильной ярости сжала кулаки.
— Никогда в жизни я… — начала она, но ей пришлось переждать, чтобы успокоиться. Несколько раз глубоко вздохнув, она продолжила уже ровным голосом: — Никогда в жизни я не думала, что ты способен
