Дженни отступила на шаг, покачнулась и крикнула, вытирая рот:
— Животное! Грубое животное!
— А разве вы не этого хотели? — фыркнул от смеха Текс.
— Откуда вам знать, что я хотела!
— Все очень просто. Вы пришли сюда, хотя не могли не заметить предупреждающие таблички. — Он говорил, а сам не сводил с нее глаз. — Я мог бы вас застрелить.
— Вы бы не посмели. — Она вызывающе вздернула подбородок.
— Даже очень посмел. Это мои владения. Я — Текс Секстон.
— А я — Марта Вашингтон! — огрызнулась Дженни, дерзко глядя на него.
Текс повернулся и пошел к дому. Дженни облизнула губы, оценивая ситуацию. Она чувствовала, что наступил решающий момент. Сейчас или никогда. Такой возможности больше не представится. Если Текс не заметит, что несчастный случай подстроен, дело будет сделано. Дженни чувствовала, что возбудила Текса, и довольно сильно. «Только не оглядывайся, — внушала она ему. — Иди, Текс Секстон, и не смотри назад».
Медленно, не сводя с него глаз, Дженни достала из кармана колючки и положила их под седло, затем села на лошадь, та протестующе брыкнула задними ногами. Дженни сжала губы и вонзила шпоры лошади в бока.
Все произошло так быстро, что она ничего не успела сообразить. Позднее она осознала, что лошадь взвилась на дыбы и понесла, но это было потом, а в первую секунду единственным ее стремлением было удержаться в седле.
Дженни видела все как в тумане. Она успела заметить, что Текс резко обернулся, и в следующую минуту уже во весь опор неслась к изгороди, окружавшей загон, комья земли из-под копыт ее лошади летели во все стороны.
Дженни с ужасом видела, как забор надвигался на нее со стремительной быстротой. В эти минуты прекрасный план, осуществленный с таким блеском, был позабыт. Она думала лишь о том, чтобы остановить лошадь пока не поздно.
Но испуганное животное имело на этот счет свое мнение. Колючки впивались в кожу, а шпоры еще больше усилили боль.
Изгородь неумолимо приближалась, и тут лошадь прыгнула, стараясь перескочить через выкрашенные в белый цвет планки. Казалось, что ей это удастся.
Но это была не скаковая, а обычная лошадь, она привыкла возить коляску по ровной дороге. В прыжке задними ногами она задела изгородь и потеряла равновесие. Дженни подавила крик и старалась освободить ногу из стремени, но левый ботинок застрял, и лошадь рухнула на землю, увлекая девушку за собой. Ее отбросило от лошади, она сильно ударилась плечами, внутри у нее что-то ухнуло. Левая нога ее была неловко повернута, тело пронизывала острая боль, но Дженни не издала ни звука.
Лошадь попыталась встать на ноги, но снова упала, заржав от боли.
Текс не терял ни минуты. Как только лошадь взвилась на дыбы и понесла, он бросился вдогонку. Через несколько мгновений он оказался рядом с лежавшей на земле Дженни. Текс присел на корточки и, приподняв юбку, осмотрел ногу, слегка ее пошевелив. Она отвернулась, сжавшись в комок: боль тысячами игл пронзила тело, но Дженни даже не вскрикнула, усилием воли подавив стон. Текс осторожно поднял ее на руки.
— Куда вы хотите меня нести? — побледнев от боли, спросила Дженни.
— Чертова дура! Тебе что, убиться захотелось?
Дженни ничего не сказала и закрыла глаза.
— Лошадь придется пристрелить — у нее сломаны обе ноги. Зато у тебя нога вроде в порядке.
— Не сломана? — шепнула Дженни, открыв глаза.
Текс кивнул и заглянул в ее подернутые дымкой, бездонные глаза. Как он ни старался, мысли ее остались скрытыми от его проницательного взгляда. Текс не мог даже определить, была ли она испугана.
Дженни ни разу не крикнула, и он по достоинству оценил ее самообладание.
И Текс понял, что он встретил себе достойную пару.
Прошло несколько недель. В кафе «Вкусная еда» наступил час обеда, все столики были заняты. Слышался стук ножей и вилок, по залу плыли звуки музыки.
Элизабет-Энн поставила тарелку с едой перед шерифом Паркером и с удивлением взглянула на вошедшую Дженни, которая презрительным взглядом окинула кафе, не обращая на нее никакого внимания.
— Привет, Дженни, — поздоровалась Элизабет-Энн.
— Тетя здесь? — наконец удостоила ее взглядом Дженни.
— Да, она на кухне.
— Будь добра, попроси ее выйти ко мне, — сказала Дженни, сложив на груди руки и нетерпеливо постукивая по полу ногой.
Элизабет-Энн удивленно посмотрела на нее, потом пожала плечами и вытерла руки о фартук.
— Хорошо. — Она толкнула дверь кухни и вошла.
У большой, пышущей жаром плиты стояла Роза и разливала по тарелкам с рисом горячую мясную подливку. Наклонившись над столом, Эленда взбивала венчиком белки.
— Сколько еще порций? — спросила она через плечо, услышав шаги Элизабет-Энн.
— Семь или восемь, — отозвалась Элизабет-Энн и мягко добавила, помолчав: — Тетя!
— Да, дорогая?
— Там пришла Дженни.
— Дженни… — Эленда отложила венчик и улыбнулась. — Очень хорошо, сегодня на удивление много народу, лишняя пара рук не помешает. — Она вздохнула и устало потянулась.
— Не думаю, чтобы она пришла помогать, — сказала Элизабет-Энн бесстрастным голосом.
— Вот как! — Эленда замерла, не распрямив до конца спину.
— Она хочет поговорить с тобой.
— Но я же здесь.
— Но она хочет, чтобы ты к ней вышла, — с ударением проговорила Элизабет-Энн.
Роза отвернулась от плиты и выразительно повела глазами, со стуком поставив на стол тарелку, которую держала в руках.
— Будто дел других нет, все бросай и беги, когда их величество зовет.
— Хорошо, — сказала Эленда, оставив замечание Розы без ответа, — передай ей, что я сейчас выйду.
— Если молодая леди хочет вас видеть, то почему она не придет сюда? — настаивала Роза, покачивая половником в такт своим словам.
Элизабет-Энн улыбнулась и взяла три тарелки с дымящейся едой. Держа в каждой руке по тарелке и ловко подхватив третью, она направилась к Двери, движением бедра открыла ее и вышла в зал.
— Ну? — требовательным тоном спросила Дженни.
— Сейчас подойдет.
— Хорошо, — улыбнулась Дженни. — Я бы предпочла, чтобы ты присутствовала при нашем разговоре и слышала, что я хочу сообщить.
Элизабет-Энн рассеянно кивнула и прошла с тарелками через зал. Одну она поставила перед мистером Макэлви, две другие — перед сестрами Бэрд, потом подняла голову и увидела выходящую из кухни Эленду.
Сердце Элизабет-Энн защемило от боли. Она видела, что в этот день у Эленды обострился артрит, и ей было тяжело смотреть на тетины страдания. Элизабет-Энн беспокоило и то, что Эленда сильно похудела. Она всегда одевалась очень элегантно, теперь же одежда, которой она так гордилась, болталась на ней, как на вешалке. Походка ее тоже изменилась. Ходила она медленно, осторожно, маленькими шажками, с трудом передвигая ноги в комнатных туфлях.
— Кушайте на здоровье, — улыбнулась она сестрам Бэрд и заторопилась, чтобы присоединиться к
