Антигона.
– Воинам тоже есть, что терять, – глядя на Тевтаму, лениво произнес сатрап Эвдим. – Пусть сначала вместе с кардианцем выиграют битву.
– Конечно, сначала пусть принесет нам победу и богатую добычу, – дружно согласились все.
– А потом и расправимся с ним, – не унимался Тевтама.
Сатрапы поклялись друг другу после окончания битвы, каков бы и был её исход, уничтожить ненавистного им Эвмена.
Окинув всех высокомерным взглядом, Певкеста подумал: «Предатели! Сегодня Эвмен, а завтра?.. Мерзость… Как-то не по нутру они мне все. Будущее за Антигоном и Птолемеем!.. Они – храбрые воины. Сколько сражений я выиграл вместе с ними!.. Царский дом обречен на гибель…»
И словно ощутив неприятный вкус во рту, Певкеста хлопнул в ладоши, снова потребовал вина, чтобы запить горечь.
Бесшумно появились красивые рабыни с блюдами, полными яств и амфорами с вином. Кротко улыбаясь, они молча обслуживали гостей Певкесты.
«Нужно немедленно предупредить о заговоре Эвмена. У него хранятся мои сокровища,» – с тревогой подумал сатрап Федим и незаметно выскользнул из шатра. Вслед за ним вышел и сатрап Эвдим.
Отойдя от шатра заговорщиков вглубь лагеря, Эвдим, опасаясь, что его могут услышать, в отчаянии тихо прошептал.
– Надо срочно предупредить Эвмена. Мы доверили ему слишком много денег.
– Не надо было торопиться… Проклятый кардианец!.. Он всех нас разорит!..
– Что сделано, то сделано. Если заговор будет осуществлен, мы всё потеряем.
Эвмен еще не спал, когда ему доложили о приходе сатрапов.
Больше чем что-либо поразило Эвмена известие о заговоре. Опасность, которую он был не в состоянии предотвратить, была велика и близка.
– Я живу здесь среди зверей. Нет, изменники, хуже, чем звери, – с горечью в голосе воскликнул мужественный стратег. – И эту новость я получил накануне решающей битвы. Предатели!.. Они сорвут победу, которую я могу выиграть!..
Когда сатрапы ушли, Эвмен уничтожил многие документы.
– Я не желаю, чтобы моя смерть очернила и подвергла смертельной опасности моих лучших друзей, – восклицал он. – Надо найти выход!.. Что делать? Что?
Он нервно ходил по шатру. Тревожные мысли быстро сменяли одна другую.
«Открыто выступить перед войсками против заговорщиков накануне битвы?
Нет!..
Аргираспиды, которыми командуют Тевтама и Антиген, могут перейти на сторону Антигона. И битва, не начавшись, будет проиграна.
А если самому тайно начать переговоры с Антигоном и отдать в его руки победу?
Нет и нет!..
Я не буду никогда предателем. Не имею права изменить начатому мною делу спасения царского дома.
Зачем мне жить опозоренным на всю жизнь?
Может быть, снова бежать в Каппадокию, собрать всех друзей и вторично поставить на карту свое счастье?
В таком случае дело царей в Азии будет проигранным, как оно уже проиграно в Европе.
Заговорщики дали мне еще время выиграть сражение…
Может быть, победа даст мне новые силы?
Может быть, предатели не посмеют коснуться моей увенчанной победой головы?
Может быть, один какой-нибудь случаи изменит всё!..»
В этот трагический вечер Эвмен первый раз в жизни не пришел ни к какому решению.
Наступление нового дня Эвмен и его военачальники встретили на возвышенности, наблюдая за колонной врага, медленно двигающейся по степи, словно мудрая змея, выбирающая себе дорогу.
Антигон первым предложил сражение.
Эвмен на него согласился.
Оба, достойные друг друга полководца, выстроили свои войска в боевой порядок.
Антигон снова поместил пехоту в центре, а на крыльях конницу.
Командование над левым крылом было поручено Пифону, а над правым – юному Деметрию, который со славою бился в недавнем сражении. Впереди всей линии стояли на страже боевые слоны.
На стороне Эвмена была более многочисленная конница, решительный перевес имела пехота, благодаря корпусу ветеранов аргираспидов.
Перед правым крылом, командование над которым Эвмен принял сам, он выстроил клином шестьдесят самых сильных боевых слонов и расположил в промежутках между ними лучшую легкую пехоту.
Антигон, стоя на возвышенности, наблюдал со своими военачальниками расположение боевой линии неприятеля.
Деметрий обратился к отцу.
– Лагерь противника лишен всякого прикрытия.
– Молодец, – похвалил Антигон сына, – у тебя зоркие глаза, и ты дальновиден. Скоро научишься побеждать.
Зная об алчности сатрапов, Антигон приказал Пифону.
– Как только начнется сражение, несколько отрядов конницы под прикрытием поднявшейся пыли должны обогнуть правое крыло неприятеля, разгромить и разграбить лагерь.
Старый полководец торжествовал. Боги услышали его. Выработанная многими битвами способность мгновенно принимать нужное решение не изменила ему и сейчас. Антигон уже знал, что победит, потому что знал, как пойдет сражение.
Эвмен объезжал ряды и убеждал воинов храбро сражаться.
Везде полководец был встречен радостными криками приветствия.
– Эвмен, ты можешь положиться на нас, – неслись дружные голоса воинов из фаланг.
– Враги не устоят против нас, – вторили им ветераны аргираспиды.
Несколько всадников из союзного войска подскакали к неприятельской линии, где стояли македоняне, и закричали им.
– Безумные, вы хотите биться против своих отцов и братьев, которые с Александром покорили весь мир и которые, как вы скоро увидите, достойны своих царей и своих прежних битв!
Войска Эвмена требовали начала сражения.
По данному Эвменом знаку затрубили боевые трубы, объявляя начало сражения.
Скоро закипел яростный бой. Пешие воины смешались с конными, дрались и копьями, и мечами, и врукопашную. Дрались беспощадно, дерзко.
Эта битва была полна ненависти.
Густая пыль окутала сражающихся. В отдалении ничего нельзя было видеть.
Пифон с всадниками внезапно атаковал илы Певкесты.
Воины Певкесты смешались, с трудом выбрались из густого облака пыли и по приказу военачальника стали отступать без всякого порядка и сопротивления, многие падали под копыта скачущих лошадей.
Эвмен, узнав, что его боевые отряды могут быть отрезаны, немедленно атаковал Антигона. Всадники Эвмена творили чудеса храбрости, сражались яростно, отчаянно, но на стороне Антигона и Деметрия на этот раз из-за бегства Певкесты оказался численный перевес.
Линия битвы колебалась и неизвестно было, кто победит.
Среди смертельной схватки, которая бушевала вокруг, Эвмен услышал раздирающие душу звуки, затем увидел перед собой серую глыбу павшего боевого слона.
В густой пелене пыли уши слышали лучше, чем видели глаза. Теперь ничего не стало слышно, кроме рева гигантских животных. Их трубные вопли заглушали шум сражения.
Слоны и легковооруженные войска Эвмена начали обращаться в бегство. Отряды конницы тоже постепенно рассеивались. Огромное войско Эвмена распалось на мелкие отряды беглецов.
