Питен первым отбросил свой самострел, словно тот обжег ему руки. Оба испытывали непреодолимое желание встать и идти навстречу светящемуся лицу. Но у Лера хватило сил дотянуться до веревки, ведущей к запалу самодельной мины, он даже решился выждать еще пару минут, пока лицо Проклятого Мрака не поравнялось с ящиком, в котором была спрятана взрывчатка, и лишь затем потянул за шнур.
Ружана услышала взрыв на втором посту в тот самый момент, когда она в присутствии своего постоянного спутника Росана разбирала в ангаре один из ордосских танков.
Ее отношение к Росану было достаточно сложным. С одной стороны, она ценила его полезную деятельность и в особенности его бесценные советы во всем, что касалось тактики ордосцев. Но время от времени Ружана чувствовала непонятную волну страха, которая исходила от Росана без всякой видимой причины. Она относила это за счет постоянного ожидания смерти, в котором находились они все. Ей просто не хватало времени разбираться в сложных психологических тонкостях перешедшего на их сторону обращенца, — она чувствовала, что с ним что-то не так, но закрывала на это глаза до тех пор, пока он добросовестно выполнял свои обязанности, а все его советы и рекомендации оказывались верны.
Когда она занялась танком, ей пришлось оставить Росана снаружи просто потому, что в тесной кабине вдвоем невозможно было повернуться. Она старалась не показать, что этот индивидуум вызывает у нее чисто физическое отвращение.
Что-то нечистое было в том, что всю его кровь выпило чудовище, затаившееся внутри корабля, после чего заменило ее бесцветной жидкостью, которая, впрочем, служила Росану намного лучше собственной крови, защищая его тело от всех возможных болезней и лишив его мышцы ощущения усталости. Он даже не нуждался во сне. А вот запах… С этим она ничего не могла поделать. Запах его тела вызывал у нее отвращение, и она старалась держаться от Росана на расстоянии.
Главным образом по этой причине Росан и остался снаружи. Он стоял метрах в десяти от танка, у доски с приборами и толстым переплетением кабелей неизвестного назначения.
Она не взяла с собой в ангар кого-нибудь другого прежде всего потому, что хотела, чтобы Росан постоянно оставался у нее на глазах. А кроме того, ей все равно никто не смог бы помочь. Ружана была уверена — разборка этого полуживого монстра, которым на самом деле являлся ордосский танк, не закончится обычным применением слесарного инструмента.
Она давно готовилась к этой операции и знала, что ее внутренняя сила и способность к сопротивлению чужому ментальному воздействию могут ей понадобиться полностью в тот момент, когда придется вступить в единоборство с живой и хищной сутью, обитавшей внутри машины.
Она понимала, что задуманная ею операция рискованна. Она оттягивала ее, насколько это было возможно, но теперь наступил момент, когда иного выхода просто не было.
Нужно было хотя бы попытаться переломить ситуацию. Позже на это уже не останется сил. Людей в ее отряде с каждым днем все меньше, а обращенцы постепенно захватывали все новые помещения. В конце концов даже ангар стал ничейной территорией. Хотя совсем недавно он был их передовым и самым надежным узлом обороны.
Ей необходимо было оружие помощнее простых самострелов, жалкого духового пистолета и мечей. К сожалению, перетащив к себе в рубку довольно мощный энергетический разрядник, Ружана не учла, что он нуждается в специальной линии питания, без которой становился совершенно бесполезным. Сейчас она пыталась исправить собственную ошибку.
И вот перед нею вполне работоспособная, мощная автономная пушка, заряжаемая с казенника специальными энергетическими зарядами и не нуждающаяся ни в какой подпитке. С ее помощью можно будет если не остановить, то хотя бы замедлить продвижение ордосцев в глубь корабля.
Оставался сущий пустяк — разобрать направляющие, на которых крепилось орудие, и извлечь его из башни танка.
В тот момент, когда она сдвинула на себя ствол пушки, уже отсоединенной от направляющих, и развернула его вверх, собираясь просунуть через крышку люка и попросить Росана помочь ей, одновременно произошло сразу три события: грохнул взрыв на втором посту, в ангаре погас свет, и стальная крышка башни у нее над головой захлопнулась с характерным металлическим щелчком автоматического замка.
Ружана растерялась всего лишь на какую-то секунду. В кабине было по-прежнему светло от фосфоресцировавших во тьме приборных циферблатов. И это помогло ей подавить внезапно вспыхнувший страх замкнутого пространства.
Она сделала единственно правильную вещь, которую должна была сделать в этой ситуации, — врубила на полную мощность фары боевой машины. Простейшие механизмы танка не были связаны с центральным мозгом и подчинялись управляющим клавишам без всяких фокусов.
Два ослепительных конуса света уперлись в противоположную стену, у которой минуту назад стоял исчезнувший в темноте Росан.
Луч выхватил его застывшую от страха фигуру с поднятыми к щитку руками. Они что-то делали там, на этом щите, и, озаренная внезапной догадкой, скрипнув зубами от ярости, Ружана уперлась плечом в захлопнувшуюся над ее головой крышку. Стальная плита не поддалась, но пелена ярости, уже туманившая мозг княжны, благодаря этому усилию не перешла в боевой транс. Ружане удалось справиться со своим состоянием, и это помогло ей в долю секунды направить всю энергию начавшегося транса на то, чтобы вырваться из ловушки, в которой она оказалась, так глупо доверившись одному из своих врагов… Росан… Так вот откуда обращенцы узнавали обо всех наших передвижениях, обо всех постах и засадах…
Не выдержав ее невидимого обычным зрением напора, автоматический замок крышки с мягким чмоканьем, напоминавшим звук открываемой пробки, освободил скобу, и, откинув крышку, Ружана одним движением вышвырнула наружу уже освобожденную от всех проводов и креплений пушку, а затем выпрыгнула вслед за ней сама.
Фары продолжали гореть, и ослепленный Росан не успел даже сдвинуться с места, только опустил руки, но это теперь не имело значения.
Он так и не понял, что произошло, когда она оказалась рядом и, ухватив его за воротник, произнесла сквозь стиснутые зубы:
— Извини, любезнейший, но я должна осмотреть твою шею!
— Вы же знаете, что у меня есть след от присоски! Что вам еще надо?
Разумеется, она это знала и, ничего не ответив, отвернула ворот, чтобы увидеть налитую кровью язву, не особенно старательно замазанную каким-то косметическим составом.
Слишком уверенно чувствовал себя этот гнус, сумевший ее обмануть.
— Когда тебя прокачивали в последний раз? — гневно воскликнула она.
— О чем вы, госпожа? Я не понимаю… — От волнения он забыл про свое любимое насмешливое обращение «капитан».
— Я могу убить тебя медленно, переломав предварительно все кости… — И она нанесла резкий удар в болевую точку на его груди, от которого Росан взвыл и скорчился на полу. Она рывком вновь поставила его на ноги. — Я тебя все равно убью, ордосская собака, но я буду убивать тебя очень долго, до тех пор, пока ты мне не ответишь, когда в последний раз подключался к присоске? Ну?!
— Вчера, госпожа, это было вчера…
— Где?
— В адептских покоях…
— Сколько вас осталось?
Росан молчал, и ей вновь пришлось применить болевой прием. Предатель снова взвыл дурным голосом и несколько секунд не мог проронить ни слова. Лишь когда она нарочито медленно занесла руку для следующего удара, он проблеял, все еще задыхаясь от боли:
— Тридцать! Со мной их осталось тридцать, госпожа. Пощадите! Я сказал вам все!
Неожиданно он попытался вырваться и даже схватился за рукоятку висевшего на его поясе ножа. Это помогло ей решиться на последний, завершающий удар, после которого мертвое тело Росана мешком свалилось на пол.
Ружана бежала по коридору, сгибаясь под тяжестью энергетической пушки, не зная еще, сможет ли она использовать это оружие, как много в нем зарядов и есть ли они вообще. Тем не менее княжна
