Взошла луна, деревня спит, Сам Дух Лесов ее хранит. За всем следит он в тишине, Верхом на огненном слоне: Чтоб Аурарис носорог Напасть на спящего не мог, Чтоб бегемота Гумаре Не окружили на заре И чтобы Азо крокодил От озера не отходил. То благосклонен, то суров, За хвост он треплет рыжих львов. Но, видно, и ему невмочь Спасти деревню в эту ночь! Как стая бешеных волков, Враги пустились… Страшный рев Раздался, и в ответ ему Крик ужаса прорезал тьму. Отважно племя Гурабе, Давно приучено к борьбе, Но бой ночной — как бег в мешке, Копье не держится в руке, Они захвачены врасплох, И слаб их деревянный бог. Но вот нежданная заря Взошла над хижиной царя. Он сам, вспугнув ночную сонь, Зажег губительный огонь И вышел, страшный и нагой, Маша дубиной боевой. Раздуты ноздри, взор горит, И в грудь, широкую как щит, Он ударяет кулаком… Кто выйдет в бой с таким врагом? Смутились абиссинцы — но Вдруг выступил Ато-Гано, Начальник их. Он был старик, В собраньях вежлив, в битве дик, На все опасные дела Глядевший взорами орла. Он крикнул: «Э, да ты не трус! Все прочь, — я за него возьмусь». Дубину поднял негр; старик Увертливый к земле приник, Пустил копье, успел скакнуть Всей тяжестью ему на грудь, И, оглушенный, сделал враг Всего один неловкий шаг, Упал — и грудь его рассек С усмешкой старый человек. Шептались воины потом, Что под сверкающим ножом Как будто огненный язык Вдруг из груди его возник И скрылся в небе словно пух. То улетал могучий дух, Чтоб стать бродячею звездой, Огнем болотным в тьме сырой Или поблескивать едва В глазах пантеры или льва. Но был разгневан Дух Лесов Огнем и шумом голосов И крови запахом, Он встал, Подумал и загрохотал: «Эй, носороги, ай, слоны, И все, что злобны и сильны, От пастбища и от пруда Спешите, буйные, сюда, Ого-го-го, ого-го-го! Да не щадите никого». И словно ожил темный лес Ордой страшилищ и чудес; Неслись из дальней стороны Освирепелые слоны, Открыв травой набитый рот, Скакал, как лошадь, бегемот, И зверь, чудовищный на взгляд, С кошачьей мордой, а рогат — За ними. Я мечту таю, Что я его еще убью И к удивлению друзей, Врагам на зависть, принесу В зоологический музей Его пустынную красу. «Ну, ну, — сказал Ато-Гано, — Здесь и пропасть немудрено, Берите пленных — и домой!» И войско бросилось гурьбой. У трупа мертвого вождя Гано споткнулся, уходя, На мальчугана лет семи,
