Внуки лица спрятали локтями, Молчаливо ждали все, что скажет Старший сын с седою бородою, И такое тот промолвил слово: — С той поры, что я живу, со мною Ничего худого не бывало, И мое выстукивает сердце, Что и впредь худого мне не будет, Я хочу обоими глазами Посмотреть, кто это бродит в небе. — Вымолвил и сразу лег на землю, Не ничком на землю лег, спиною, Все стояли, затаив дыханье, Слушали и ждали очень долго. Вот старик спросил, дрожа от страха: — Что ты видишь? — но ответа не дал Сын его с седою бородою. И когда над ним склонились братья, То увидели, что он не дышит, Что лицо его, темнее меди, Исковеркано руками смерти. Ух, как женщины заголосили, Как заплакали, завыли дети, Старый бороденку дергал, хрипло Страшные проклятья выкликая. На ноги вскочили восемь братьев, Крепких мужей, ухватили луки, — Выстрелим, — они сказали — в небо, И того, кто бродит там, подстрелим… Что нам это за напасть такая? — Но вдова умершего вскричала: — Мне отмщения, а не вам отмщенья! Я хочу лицо его увидеть, Горло перервать ему зубами И когтями выцарапать очи. — Крикнула и брякнулась на землю, Но глаза зажмуривши, и долго Про себя шептала заклинанье, Грудь рвала себе, кусала пальцы. Наконец взглянула, усмехнулась И закуковала как кукушка: — Лин, зачем ты к озеру? Линойя, Хороша печенка антилопы? Дети, у кувшина нос отбился, Вот я вас! Отец, вставай скорее, Видишь, зенды с ветками омелы Тростниковые корзины тащут, Торговать они идут, не биться. Сколько здесь огней, народу сколько! Собралось все племя… славный праздник! — Старый успокаиваться начал, Трогать шишки на своих коленях, Дети луки опустили, внуки Осмелели, даже улыбнулись. Но когда лежащая вскочила, На ноги, то все позеленели, Все вспотели даже от испуга. Черная, но с белыми глазами, Яростно она металась, воя: — Горе! Горе! Страх, петля и яма! Где я? что со мною? Красный лебедь Гонится за мной… Дракон трёхглавый Крадется… Уйдите, звери, звери! Рак, не тронь! Скорей от козерога! — И когда она всё с тем же воем, С воем обезумевшей собаки, По хребту горы помчалась к бездне, Ей никто не побежал вдогонку. Смутные к шатрам вернулись люди, Сели вкруг на скалы и боялись. Время шло к полуночи. Гиена Ухнула и сразу замолчала. И сказали люди: — Тот, кто в небе, Бог иль зверь, он верно хочет жертвы. Надо принести ему телицу Непорочную, отроковицу, На которую досель мужчина Не смотрел ни разу с вожделеньем. Умер Гар, сошла с ума Гарайя, Дочери их только восемь весен, Может быть она и пригодится. — Побежали женщины и быстро Притащили маленькую Гарру. Старый поднял свой топор кремневый, Думал — лучше продолбить ей темя, Прежде чем она на небо взглянет, Внучка ведь она ему, и жалко —
