'Приключение' Джека Лондона — типичный приключенческий роман, а 'Приключение' Антониони — совсем не приключенческий фильм. В Москве есть Рощинские улицы, Полянка, Кузнецкий мост; рощ, полян и мостов там нет и в помине. Правда, были когда-то.
Может, и с научной фантастикой полезно разобраться исторически: сначала — 'откуда есть пошла, откуда стала быть' научная фантастика, а потом уже — как появилось название?
Итак, о происхождении. Прежде всего, кто был родоначальником, основателем, первейшим?
Сразу же приходит в голову Жюль Верн. Он был мастером жанра, утвердил его, прославил, завоевал уважение читателя. 'Он был основоположником', — так и пишут биографы.
Но в том же 1863 году, которым датирован первый научный роман Жюля Верна ('Пять недель на воздушном шаре'), Чернышевский дал картину будущего в своем 'Четвертом сне Веры Павловны'. Фантастика? Научная? Явно!
А за четверть века до того русский писатель Одоевский опубликовал отрывки из повести 'В 4328 году'. У Одоевского описаны гальваностаты (электрические дирижабли), камеры-обскуры (фотография), Гималайский и Каспийский тоннели, межпланетные сообщения. Москва с Петербургом слились в один громадный город. Земле угрожает столкновение с кометой Биэла, ученые стараются его предотвратить…
Примерно в те же годы и Эдгар По выпустил свой рассказ 'Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля' (1835) о полете на Луну на воздушном шаре, наполненном газом, который легче водорода в 37 раз.
И Эдгар По был не самым первым. В середине XVIII века вышла в свет повесть о прибытии на Землю жителя Сириуса, гиганта ростом в 32 километра. До Земли он добрался, прыгая с планеты на планету, по дороге прихватил карлика с Сатурна, ростом всего лишь километра в два. Повесть называется 'Микромегас', автор ее — Вольтер.
Прибытие гостей из космоса — самая что ни на есть научно-фантастическая тема. У Г. Мартынова гости тоже прибывают с Сириуса, правда не такие громадные.
В том же XVIII веке, но не в середине, а в начале, Свифт написал 'Путешествия Гулливера'. 'Как, разве и они имеют отношение к научной фантастике?' — спросите вы. Сомневаетесь? Так попробуйте перечитать эту книгу, сравнивая ее хотя бы с произведениями Уэллса, с такой несомненно научной фантастикой, как 'Машина времени' или 'Первые люди на Луне'. И там и тут обстоятельно описанное путешествие в неведомые страны, там и тут сатирические изображения современного общества. У Свифта — злая карикатура на королевскую Англию, у Уэллса — на капиталистическое разделение классов в 'Машине времени', на капиталистическое разделение труда в 'Первых людях на Луне'. Попутно у Свифта научные открытия: летающий остров Лапута, управляемый магнитами, бомбежка с воздуха, бессмертие и его последствия. Явно, для своего времени 'Путешествия Гулливерa' были научной фантастикой. Это сейчас мы их воспринимаем как сказку.
Об одном из предшественников Свифта вспоминает Эдгар По, хотя и отзывается о нем пренебрежительно. Дескать, я описал полет на Луну всерьез, на основе науки, а 'книга Бержерака не заслуживает внимания'. Речь идет о Сирано де Бержераке, французском писателе середины XVII века, авторе книги 'Иной свет, или Государства и империи Луны'.
Сирано был человеком с фантазией бурной, на наш взгляд, бесшабашной, но щедрой. Для достижения Луны и Солнца он предложил не один какой-нибудь способ, а добрый десяток сразу. Есть среди них и мистические и основанные на поверьях. Например: обвешаться бутылками с росой, чтобы Солнце, якобы притягивающее росу, притянуло бутылки, а о ними и человека; или — намазаться бычьим мозгом, потому что Луна якобы высасывает мозг животных, всосет и человека. Но приводится и такой проект:
Но ведь это же многоступенчатая ракета!
Напрасно Эдгар По третировал свысока своего предшественника. Ракеты француза XVII века оказались куда научнее и перспективнее, чем воздушный шар американца XIX века.
Конечно, и Сирано не был самым первым. Описывая образцовый общественный строй на Луне и на Солнце, он следовал за Кампанеллой, автором 'Государства Солнца', и за Томасом Мором, автором сочинения под названием 'Золотая книга, столь же полезная, как и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия'. Самое слово 'утопия' придумал Мор, но утопии писал не он первый, фантастические произведения об идеально устроенных государствах сочинялись еще в античные времена. К числу их относятся диалоги Платона об Атлантиде с типичным для фантастики литературным приемом: описанное автором необыкновенное государство было и исчезло. Море его поглотило, как таинственный остров Жюля Верна.
А вот вам космическое путешествие из II века нашей эры:
Строки эти взяты из 'Истинного повествования' Лукиана Самосского, сатирика, жившего в Римской империи.
Луна у Лукиана — решето с чудесами. Жители Луны потеют молоком и сморкаются медом. Детей там рожают мужчины, вынашивая их в икрах йог, животы у них пустые, и дети прячутся туда в холодную погоду. Об Австралии Лукиан не мог знать, он изобрел кенгуру самостоятельно. Но самым поразительным автор считает такое чудо:
Как бы удивился Лукиан, узнав, что именно в это чудо мы склонны поверить!
Был ли Лукиан первейшим? Нет. Об одном из предшественников он упоминает в диалоге 'Икароменипп'. Диалог этот сатирический и антирелигиозный. В нем рассказывается о путешествии на небо — к богам — с остановкой на Луне. Менипп летит на крыльях, отрезанных у птиц — орла и коршуна. Искусственных крыльев он делать не хотел, чтобы избежать судьбы Икара, у которого крылья были из перьев, слепленных воском, и воск растаял близ Солнца. Но античный миф об Икаре общеизвестен. Явная сказка!
Впрочем, мы уверены, что это сказка? Не научная фантастика?
Ведь Икара несут к Солнцу не боги, не ангелы, не молитвы. Он взлетает на крыльях, сделанных человеческими руками. Конечно, крылья, слепленные воском, непригодны для полета к Солнцу. Но ведь и аэростат Эдгара По 'и даже пушечное ядро Жюля Верна тоже непригодны для полета на Луну. И можем ли мы поручиться, что фотонные ракеты, излюбленный транспорт фантастики, действительно понесут человека к звездам?
Нет, я не собираюсь втягивать вас в схоластический спор: что считать последней сказкой и что — первой фантастикой? Черту можно провести и там и тут: между По и Жюлем Верном, между Икаром и Икаромениппом. Границы зависят от определений, а определения условны. Для нас важнее сейчас не разграничения, а связи. Оказывается, научная фантастика — прямое потомство сказки.
