Тревор рассмеялся:
– Там жарко, как в аду. Мало воды, зато много кобр и скорпионов. И везде песок. В еде, в одежде, в глазах.
– И все же тебе там нравилось. Десять лет – это не малый срок.
– Мне нравился не Египет. Мне нравилась свобода. В детстве моя няня, миссис Мадлен, твердила мне: «Не копайся в грязи, Тревор, испачкаешься. Не подходи близко к воде, упадешь и испортишь новый костюм». Я ее возненавидел и был счастлив, когда меня определили в школу.
Маргарет улыбнулась ему и спросила:
– Значит, переезд в Африку и все эти раскопки дали тебе возможность покопаться в грязи и таким образом отомстить няне?
– Скорее всего. Ведь я и мои рабочие неделями не мылись и не брились. Если бы миссис Мадлен увидела меня, умерла бы от стыда – ведь ей так и не удалось сделать из меня человека.
– В детстве у меня тоже была няня, миссис Стаббинс. Она постоянно морщилась, как будто объелась кислых яблок. И заставляла меня вышивать. А вышивку я ненавидела.
– Какой кошмар!
– Лучше не вспоминать, – сказала Маргарет и попросила Тревора: – Расскажи мне подробнее о Египте.
– Хочешь знать, находил ли я мумии? Воровал ли золото и драгоценные камни из могил фараонов?
– Ну да, – смеясь, призналась Маргарет.
– Вообще-то золото и драгоценности попадаются крайне редко. Пока ты не найдешь нетронутую могилу, о сокровищах можно забыть. А когда найдешь золото, оно обходится тебе очень дорого. Рабочим, которые обнаружили его, нужно заплатить столько денег, сколько дадут за чистый вес этого золотого предмета.
– Но почему?
– Это вошло в традицию, и если не следовать ей, не найдешь рабочих, желающих поехать с тобой на раскопки. А вообще это уменьшает случаи воровства. Рабочие поступают с ворованными золотыми вещами очень просто – они расплавляют их и продают как обычное золото. Их интересует не археологическая ценность вещи, а только ее вес.
– А что насчет мумий?
– Мумий в Египте полно. Главное – найти забальзамированное тело какой-нибудь важной персоны. В настоящее время ни музеям, ни коллекционерам не нужны мумии какого-нибудь писца Рамзеса или рабыни Нефертити.
Маргарет рассмеялась и спросила:
– А вести раскопки разрешено законом?
– Нет. Но если подкупить нужных чиновников, можно заниматься чем угодно.
– Значит, если чиновники на твоей стороне, можно воровать?
– Если не я, то этим будет заниматься кто-нибудь другой. Твой отец понял бы меня. Но ты не поймешь.
– Почему?
– Ты когда-нибудь оставалась без денег? Перебивалась с хлеба на воду, не имея возможности заработать на пропитание? Я прошел через все это.
– Почему же сын графа оказался в таком положении?
– Может быть, потому, что после смерти отца поместье перешло в руки его старшего брата? Или потому, что старший брат ненавидел его и отказался купить ему место в армии, не пожелал использовать свое влияние, чтобы определить его в политики, отказался предоставить ему хоть какой-то капитал, чтобы он мог зарабатывать на жизнь самостоятельно? А потом старший брат вообще перестал платить ему законное месячное содержание и запретил появляться в их доме. А когда он уехал из Англии, то был слишком гордым, чтобы унижаться и просить у бывших школьных друзей приюта, еды и денег взаймы.
– Может быть, старший брат выгнал его, потому что он спал с его женой? – вырвалось у Маргарет.
– Значит, эта пикантная сплетня все еще ходит в свете? Приятно сознавать, что над некоторыми вещами время не властно.
– Сплетня? Хочешь сказать, что это неправда?
– А ты поверишь мне, если я так скажу?
– Пожалуй, нет.
– Тогда я не стану ничего объяснять.
– Значит, ты спал с ней.
– Скорее, это она спала со мной.
– Не понимаю, – заявила Маргарет.
– В ту ночь я вернулся домой после попойки с одним из моих друзей и сразу завалился спать. А когда я проснулся, обнаружил, что рядом со мной лежит голая женщина. Конечно, я отказал ей, но…
– Отказал?
– Мэгги, хочешь – верь, хочешь – нет, но мне не все равно, с кем переспать. Элизабет – красивая женщина, но она не в моем вкусе. Холодная, как мраморная статуя.
