заскользит по наклонной и упадет прямо в его постель. И снова предложит ему свое сердце. А потом… помоги ей Боже, потому что, если он уйдет, это разобьет ее сердце на сотни мельчайших осколков.
Глава 14
Наутро Виола не спустилась к завтраку, и Джон решил отнести еду в ее спальню. Он пошел на кухню и, узнав, что Виола еще не завтракала, нагрузил два подноса ее любимыми блюдами и отнес в ее комнату.
Открыв дверь, он увидел, что Виола сидит в постели и читает письма, которые пришли с утренней почтой.
– Что ты делаешь? – удивилась она, когда он вошел в комнату в сопровождении двух горничных.
– А ты как думаешь? – улыбнулся Джон, жестом приказывая одной из горничных поставить поднос на прикроватную тумбочку.
Сам он взял второй поднос у другой горничной и показал девушкам на дверь.
– Я принес тебе завтрак в постель.
– Я не позволю врываться ко мне в комнату!
– Глупо говорить это, когда я уже ворвался, – резонно заметил он, когда за горничными закрылась дверь.
Сел на край кровати, поставил поднос на ее колени и налил чаю в две чашки.
– Кроме того, это мой дом.
Виола охнула и прижалась головой к резному ореховому изголовью.
– Сдаюсь, – простонала она. – Ты никогда не оставишь меня в покое.
– Теперь ты узрела свет истины, – пошутил он, отбирая у нее письма.
Швырнул на пол всю стопку и взял в руки горшочек с джемом и нож.
– Ежевичный джем, леди Хэммонд?
Она выглядела такой красивой в утреннем свете, с распустившейся косой и порозовевшими щеками, что у него перехватило дыхание.
Сквозь тонкий муслин рубашки просвечивала нежная грудь с темными сосками, и от одного этого вида в нем пробудилось желание. Она должна, должна как можно скорее оказаться в его постели, иначе затянувшееся целомудрие и одинокие ночи сведут его с ума! Он заставил себя поднять глаза. Она поняла, о чем он думает, и, став пунцовой, отвела взгляд. Неловко зашевелилась, и он едва не поддался порыву схватить ее в объятия. Он нужен ей, нужен! Боже, как он надеялся на это!
Но он не собирался дважды делать одну и ту же ошибку. Если он поспешит, она снова спрячется в свою раковину.
Джон перевел взгляд на поднос с едой, пытаясь не вспоминать, как выглядит Виола без ночной сорочки. Поддел ножом комочек джема, поставил горшочек и взял ломтик намазанного маслом тоста. Намазал джемом тост и поднес к ее губам. Она в нерешительности закусила губу и долго смотрела на тост, прежде чем со вздохом откусить кусочек. Обрадованный Джон намазал джемом другой ломтик. Для себя. Поставил на колени тарелку с беконом и яйцами и стал с аппетитом есть, наблюдая за Виолой из-под опущенных ресниц. Дожидаясь своего шанса.
Она снова откусила кусочек тоста, и Джон возблагодарил Господа за существование ежевичного джема. На конец он отложил вилку и подвинулся поближе к кровати. Виола застыла, не донеся тоста до губ, глядя на Джона широко открытыми глазами. Он подвинулся еще ближе.
– У тебя лицо измазано джемом.
Она отвернулась.
– Не нужно.
– Что именно? – пробормотал он. – Не нужно пытаться пробудить в тебе желание?
Он протянул руку, коснулся пятна джема в уголке ее рта и размазал сладость по губам. Джем был таким липким, ее рот – таким мягким…
– Прости, – дрогнувшим голосом продолжал он, – но я ничего не могу с собой поделать. Я хочу тебя… и хочу, чтобы ты ответила на мое желание. Хочу так, что, кажется, потерял разум. Поэтому стоял два часа под дождем, поэтому ездил с тобой по магазинам. Поэтому все время пытался поговорить с тобой. – Он глубоко вздохнул. – Именно поэтому я снял дом с пунцовой гостиной. Даже когда отношения между нами были хуже некуда, я лелеял тайную надежду, что когда-нибудь ты вернешься ко мне.
Ее нижняя губа задрожала под его пальцами.
– Я тебе не верю.
– Но когда-то ты хотела меня, Виола. Каждый день на завтрак. Неужели не помнишь? И нам было хорошо, правда? И весело вдвоем.
– Правда, – шепнула она, лаская губами его пальцы. И хотя поспешно сжала его запястье, все же не оттолкнула и не отвернулась. – Когда-то нам было хорошо и весело вдвоем.
Он осторожно отнял руку и погладил ее затылок. Липкий джем склеил пряди ее волос, но она не противилась. Он притянул ее к себе, так что их губы почти соприкасались.
– Знаешь, когда у нас все разладилось? Когда нам больше не стало весело и хорошо. Когда мы перестали делать то, что нам нравилось, и когда я не мог тебя рассмешить.
– Веселье и смех не всегда помогают.
– Знаю.
Он смотрел на ее измазанные джемом губы. Желание так терзало его, что он сдерживался из последних сил.
– Для этого годятся поцелуи.
– Для тебя все так просто? Так легко?
– Да. Думаю, это ты все усложняешь.
Он должен поцеловать Виолу. Хотя бы раз… а потом он оставит ее в покое.
Он коснулся губами уголка ее губ, ощущая вкус джема, и наслаждение оказалось таким огромным, а желание – таким непреодолимым, что лишь невероятным усилием воли он запретил себе отбросить поднос и придавить Виолу к перине. Он сидел не шевелясь, стараясь побороть сладостную боль во всем теле, жадно вдыхая запах фиалок. Выжидая.
Виола отстранилась, прервав поцелуй.
Джон сознавал, что необходимо отпустить ее. Пока он еще в состоянии это сделать. Она не готова принять его, а он не хочет ее спугнуть.
Он убрал руку и отодвинулся, по-прежнему пытаясь побороть муки, ведомые лишь мужчине, охваченному неутоленным желанием.
Он машинально взял вилку и снова принялся за яйца с беконом.
Виола последовала его примеру, упорно не поднимая глаз.
Завтрак подходил к концу, когда Джон попытался снова начать разговор.
– Надеюсь, ты покажешь мне, что успела переделать в доме? Я имею в виду другие комнаты, а не эту, чисто женскую цветочную фантазию, которую вижу здесь.
– После таких слов ты можешь сам устроить себе экскурсию, – пробормотала она с полным ртом.
– Но если я пойду сам, то не смогу поймать тебя в укромном уголке и сорвать поцелуй, – резонно заметил он и сунул в рот кусочек бекона, думая о том, что умрет, если она позволит себя целовать, не сняв при этом одежду.
Она доела тост.
– Не сможешь.
– Ты обожаешь мои поцелуи, не смей это отрицать, – весело объявил он и, поднявшись, взял поднос и поставил на ближайший столик. – Уже к ужину ты будешь мечтать о них. Одевайся. Я подожду тебя внизу.
– Я никогда не буду мечтать о твоих поцелуях – заверила она, стряхивая крошки с сорочки. – Никогда!
Джон нагнулся над ней, вдавив ладони в перину.
– Пока еще нет, но день длинный, – возразил он и быстро поцеловал ее, не давая увернуться. – А ночь еще длиннее.
– Прелестно, – простонала Виола, глядя вслед мужу. Казалось, будто ей предстоит день пыток. – Просто прелестно!
Виоле пришлось провести Джона по дому и саду и показать ее переделки. Ему понравился лабиринт из самшита, но он не одобрил, что она снесла ветхий лодочный сарай у реки. Джон восхитился новой конюшней, которую она велела выстроить в прошлом году. Он также похвалил новый амбар.
– Ты проделала здесь превосходную работу. – Он остановился у мельничного пруда, глядя на воду. – Все в идеальном порядке. Ты прекрасная хозяйка.
– Спасибо.
Что-то привлекло внимание Джона. Он помедлил, присмотрелся к воде еще раз, подошел к деревянному причалу и показал на лодку, покачивавшуюся на воде.
– Весла на дне. Давай покатаемся. Можем пересечь пруд и пуститься вниз по реке.
Сердце Виолы сжалось от дурного предчувствия.
– По-моему, слишком холодно, – попыталась она найти отговорку.
– Холодно? Нисколько. Прекрасный день. Кроме того, мы не собираемся плавать.
Он снял сюртук и бросил на траву.
– Но я не хочу грести.
– Я сам сяду за весла, – заверил он. – Ты будешь сидеть на корме и читать Шелли, пока я буду грести и любоваться тобой.
Виола молча наблюдала, как он развязывает галстук, расстегивает ворот сорочки и стягивает жилет. Когда Джон сел на корточки и нагнулся над лодкой, чтобы достать весла, Виола испугалась еще больше.
– Нет, Джон. Я не хочу, – повторила она.
– Это самое малое, что ты можешь сделать после того, как снесла мой лодочный сарай. Не трусь, Виола. Вот увидишь, будет весело!
Виола вытерла потные ладони о юбку.
– Джон, я не сяду в эту лодку! – почти взвизгнула она.
Он оглянулся, удивленно вскинув брови.
– Почему? Или тебя укачивает?
Она прижала руку к животу, чувствуя, что сейчас ее стошнит. Стошнит от страха.
Виола молча покачала головой.
Он пристально всмотрелся в Виолу, отложил весла и вернулся к ней.
– Что с тобой?
– Я плавать не умею!
– И это все? – рассмеялся он.
– Все?!
Теперь она испугалась по- настоящему.
– Что, если лодка перевернется? Я могу утонуть.
– Ты не утонешь, – категорично заявил он и, перестав смеяться, погладил ее по щеке. – Я прекрасный пловец.
– Нет, – решительно покачала головой Виола.
– Пруд очень мелкий, течение в реке медленное. Кроме того, даже если лодка перевернется, с тобой ничего не случится. Потому что я буду рядом. – Он нежно поцеловал ее и взял за руку. – Тебе просто придется довериться мне. Пойдем. Даю слово, я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
– Уверена, что мне все это не понравится, – сказала Виола, но пошла за ним.
Он встал одной ногой в лодку и притянул ее к деревянному причалу.
– Не бойся. Садись.
Виола глубоко вздохнула, подобрала подол, судорожно вцепилась в руку Джона и
