увеличивая темп. Больше провокаций не было, и вскоре я, целая и невредимая, вступила под сень черного дерева со светящейся корой. Развесистая крона закрывала полнеба. Оказавшись на твердой земле, я перевела дыхание и посмотрела назад. Поле все так же шумело и волновалось. Хохланда пока видно не было. Я достала шар и выпустила Эзергиль.
– Хочешь не хочешь, я перетащила тебя через поле. – заявила я, не давай ей сказать ни слова. – Теперь давай, работай. Где этот рунный круг?
Эзергиль возмущенно посмотрела на меня, потом махнула рукой и рассмеялась.
– Ты тоже изменилась. – сказала она. – Раньше никогда не посмела бы...
– Рунный круг. – напомнила я. – Это важнее всего. Где он?
– Ты на нем стоишь.
15. Превращение наоборот.
Глаза уже привыкли к полутьме, и удалось разглядеть странные знаки, широким кольцом окружающие дерево. Они выглядели так, как будто их рисовали палкой на твердой земле. Некоторые были мне с виду знакомы. Но что они означали, я понятия не имела. Я обошла дерево по кругу, рассматривая знаки на земле, и вернулась к Эзергили.
– Видишь, как хорошо, что я взяла тебя с собой? Смотрю на эти иероглифы и ничегошеньки не понимаю. Что там написано, зачем, что с этим делать...
– Когда-то произнесенные и записанные слова имели огромную силу. – сказала Эзергиль. – Но в нашем мире слова утратили силу еще раньше, чем исчезло старинное Чистое Искусство. Этот мир поля – своего рода заповедник. Отсюда можно управлять материей с помощью записанного слова. Возможно, когда-нибудь способность управлять материей словами и знаками вернется в людям в виде Дара, как это случилось с Чистым Творчеством. Но пока других таких мест не существует. Представляю, как был счастлив Хохланд, когда нашел его. Он ведь получил колоссальное преимущество перед другими мастерами...
– Я очень рада за Хохланда, но давай все-таки решать наши проблемы. Расскажи про эти знаки. Где тут руна «escape»?
– «Растущий в воде». – сказала Эзергиль.
– Что?
– Я буду читать руны, начиная с этой. А ты слушай.
Эзергиль указала на знак у себя под ногами. Он слабо светился. Потом он пошла по кругу, обходя дерево слева направо. Возле каждого знака она останавливалась, долго вглядывалась в очередной иероглиф и произносила его название. С каждым новым именем знаки светились чуть сильнее. На втором десятке они стали ярче, чем сок прозрачного дерева.
– Малое небо. Два ворона. Мантия уничтожения. Зеркало феникса. Неприступная крепость. – все больше удивляясь, слышала я.
– Эзергиль, подожди минутку!
– Белый дракон. Красный царь. Черное солнце...
На «черном солнце» Эзергиль остановилась сама и посмотрела на меня.
– Хватит? – спросила она.
– Что все это значит?
– Это имена рун.
– Но они... бессмысленные!
Я чувствовала нарастающее разочарование. Хоть я и шутила насчет руны «езсаре», но все-таки ожидала чего-то более конкретного и понятного.
– Они не бессмысленные. – сказала Эзергиль. – Они просто зашифрованы. А поскольку тут поработал Хохланд, то это язык Чистого Искусства. Для тех, кто разбирается, в каждом из этих названий заложен глубокий смысл.
– А ты разбираешься?
– Я знаю некоторые знаки, но не все. Да ведь и ты тоже должна кое-что понимать. Разве ты не занималась два месяца у Хохланда?
Я тяжко вздохнула:
– Честно говоря, вся эта муть про алхимическое превращение материи мной как-то не усваивалась.
– Давай попробуем вместе. Что-то я вспомню, что-то ты. Я тебе сейчас покажу, как это шифруется. Вот например, «мантия уничтожения», иначе «одеяние тьмы». Знаешь, что называется «одеянием тьмы» в алхимии?
– Понятия не имею.
– А я знаю – человеческое тело. На языке алхимии «умереть» – значит «освободиться от трупа».
– То есть умереть – это хорошо?
– Для мастера реальности – разумеется. От тела ведь одни проблемы. Оно стареет, болеет, в общем, портит жизнь.
– То есть эта руна означает «смерть»?
– Скорее, с ее помощью можно кого-нибудь убить. Ну, не совсем, конечно – только тело... А вот другая знакомая руна – «неприступная крепость». Она означает скрытую истину, кладезь знаний, до которых трудно добраться.
– Сожженная библиотека? – предположила я.
– Интересная мысль! – Эзергиль посмотрела на меня с уважением. – Это вполне может быть проход в библиотеку.
Я перевела взгляд правее.
– А почему вот эта руна обведена кругом?
– Это руна читается «высохшее море»... Эзергиль несколько секунд, нахмурясь, смотрела на руну, а потом расхохоталась.
– Да это же не иначе как Хоразон! Не тормоши меня, сейчас объясню. Есть старинный колдовской прием: если обвести руну кругом, то она меняет значение на противоположное...
Я поняла, о чем она, и тоже засмеялась.
– Кто-то обвел знак, и теперь в Хоразоне джунгли!
Вдруг меня посетила некая мысль, которая совершенно не обрадовала.
– Так получается, что это «человек в черном»... ну ты понимаешь, о ком я... он что, приходил из мира поля?
– Хохланд. – напряженным голосом сказала Эзергиль.
– Ты думаешь, его послал Хохланд? Не мо…
– Хохланд! Он идет сюда!
Эзергиль указала в сторону леса. Я посмотрела в указанном направлении и похолодела. По тропинке через поле в нашу сторону быстрым шагом, почти бегом, двигался Хохланд. В своем ветхом костюмчике, с белой как пух бородой, маленький и хрупкий, он казался мне страшнее, чем все поле с его чарами, вместе взятыми. Либо он уже отделался от Джефа, либо почуял неладное, когда Эзергиль начала читать знаки. Профессор двигался через поле пугающе быстро.
– Эзергиль, что нам делать? Как отсюда убраться?
– Я не знаю! Правда, не знаю! Здесь нет подходящего знака...
– Ищи! Он должен быть здесь!
Эзергиль растерянно огляделась. Появление Хохланда опять ее деморализовало. У меня же мозг работал, как компьютер. – на пределе возможностей.
– Как остановить Хохланда?
– Можно попытаться через знаки. Вычислить его знаки...
– Что?
