Стало быть теперь его сиятельство граф Фьорованти делла Винченца снова прибыли в Россию. Дело у него, видите ли, снова появилось ко мне! Меня так и подмывало сказать графу «нет!», даже не открывая своей бронированной двери, но остатки дурной вежливости (бабушкино воспитание) вынудили меня все-таки впустить незваных гостей. Предварительно я, правда, нацепил наплечную кобуру со своим «Макаровым»: самого плейбоя Токарева я не боялся, но от гориллы-сицилийца всего можно было ждать. Когда мы в последний раз виделись с графом Паоло, у того, помнится, был похожий телохранитель. Но другой. Интересно, подумал я, куда же девалась предыдущая горилла? Неужто пала смертью храбрых, защищая хозяина?
Нет, вряд ли. Скорее смена караула состоялась по финансовым причинам: заставить графа расстаться с лишней тысячей лир — подвиг.
— С добрым утром! — поприветствовал я милую парочку, одновременно загораживая своим гостям проход куда-либо за пределы прихожей. Так, ненавязчиво загораживая, без лишнего фанатизма. Но — надежно.
Граф Паша Токарев с брезгливостью потомственного аристократа бросил взгляд сначала на линялые обои в прихожей, потом на торчащую из кобуры рукоятку «Макарова», обмотанную плебейской синей изолентой, после чего обронил эдак по-графски вместо приветствия:
— Хоть ты, Яков, и не помог мне в прошлый раз, я на тебя не сержусь…
Я с трудом удержался, чтобы не отвесить его сиятельству глубокий благодарственный поклон или, как минимум, сделать книксен. Бог ты мой, ОН на меня не сердится! Я должен просто трепетать от счастья.
— Спасибо, — пробормотал я и для верности перевел сам себя на итальянский:
— Grazia.
Я часто предпочитал пользоваться словом «спасибо», когда на язык просилось что-то типа «Сам дурак!». Во время нашей последней встречи с графом делла Винченца два года назад я употребил «спасибо» раз пятьдесят или сто. Отчего, вероятно, и стал выглядеть в глазах графа хоть и глуповатым (отказаться от ТАКОГО клиента!), но, в общем, вежливым малым.
— Теперь, Яков, твоя помощь мне просто необходима, — продолжил между тем граф. — За услуги я тебе хорошо заплачу. Я ведь прибыл в Россию, чтобы объявить настоящую войну книжному пиратству. Я ни перед чем не остановлюсь! — В голосе его сиятельства зазвучали ноты благородного негодования. — Все! Баста! Они пожалеют, что связались со мной! — Граф сердито топнул ногой. Звук получился громкий. Сицилиец бдительно зыркнул на меня глазами, машинально хватаясь за левый бок. Бьюсь об заклад, что у него там «ингрем», подумал я. Любимый пистолет-пулемет итальянских мафиози. Почему-то среди тамошних гангстеров эта американская штучка стала недавно особенно популярна. Почти как китайские «ТТ» у наших российских горилл.
Я промолчал, и граф принял мое молчание за знак согласия.
— Представь себе, Яков, они продают мои книги по всей Москве! — Благородное негодование в голосе Паоло теперь плавно перелилось в ярость благородную. — Нагло, на уличных лотках, в подземных переходах, на вокзалах! Я вчера ездил на Павелецкий, на Савеловский — там мои книжки буквально везде.
Только в феврале у Бурчелли в Милане вышла моя «Чужая рука», только что! Еще Арчер и Лоу права не купили, а здешние поганцы уже украли… — Граф перевел дыхание. — Ставят мой копирайт, но ни доллара, ни цента, ни лиры… Сколько можно терпеть, в конце концов? Должен я это прекратить или нет?
Последний вопрос повис в воздухе. Лично я отвечать на него не собирался.
Будь на месте графа кто-нибудь другой, я бы без раздумий с ним согласился. Но в графские игры я играть не собираюсь, раз он сам изначально виноват. Кроме того, этот красавчик делла Винченца из Мелитополя мне просто не нравился. Даже внешне. У него был полный рот золотых зубов — точь-в-точь, как у моей бывшей супруги Натальи.
— Должен я прекратить это безобразие?! — Поняв, что от меня ответа не дождешься, граф адресовал этот вопрос своему телохранителю.
— Si, — послушно ответил сицилиец, уловив, каконец, вопросительную интонацию в голосе босса —Si, signer.
Сомнительно, чтобы телохранитель понял смысл окаревской тирады, но графу сейчас требовался кивала, а не собеседник.
— Я достаточно терпел? — Граф воздел вверх указательный палец.
— Si.
— Я пытался с ними договориться?
— Si.
— Разве для меня это только вопрос денег?
— Si, — в очередной раз кивнула горилла, но теперь уже невпопад.
— Нет!! — крикнул граф на всю прихожую. — Это для меня вопрос чести!
Когда наш Паоло получал сразу пять авансов, подумал я, с графской честью было все в порядке. Она у него возбудилась гораздо позже — когда его «кинули» в ответ. Действие равно противодействию. Третий закон Ньютона, ваше сиятельство.
И нечего так орать.
От хозяйского крика даже сицилиец пришел в замешательство и втянул маленькую голову в огромные плечи. Я же просто поморщился и приложил два пальца к уху, что должно было означать пагубное воздействие децибелов на человеческий слух.
Граф, как ни странно, мой намек понял.
— Это будет АКЦИЯ, — произнес он тоном ниже. — И любой суд будет потом на моей стороне. Я собираюсь…
Слушать графские разглагольствования мне надоело. Тем более что ничего для меня нового он и не сказал.
— Виноват, — вежливо перебил я сиятельную особу. — Но я сейчас, к сожалению, очень занят. Попробуйте обратиться к кому-нибудь другому…
Совет мой был вполне иезуитским: профессионалы и поныне предпочитали не иметь с Паоло никаких дел. Негласное табу.
— Ты меня, наверное, не понял, Яков, удивился Паоло. — Я ведь ПОВЫШАЮ тебе гонорар! На пятьсот… вернее, на четыреста пятьдесят долларов больше, чем я предлагал два года назад…
— Извините, — наивежливейшим тоном объявил я синьору делла Винченца, — но я действительно ОЧЕНЬ занят, у меня сейчас много клиентов. Дело не в гонорарах.
Для меня это тоже вопрос чести…
— Кли-е-енты, — презрительно протянул оскорбленный граф. — Какая-нибудь шушера рублевая… — Получив отказ, Паоло тут же превратился обратно в мелитопольского Пашу. Вернулся в естественное состояние.
— Поаккуратнее на поворотах, — предостерег я Пашу. — Мои клиенты, к вашему сведению, — ОЧЕНЬ серьезные люди… С самого ВЕРХА, — зачем-то прибавил я. Сам не знаю, как у меня вырвалось это нелепое вранье. Наверное, как реакция на графское самодовольство Токарева. Есть же люди, в компании которых невольно сам глупеешь.
— Ну да, с верха, — злобно передразнил Токарев. — Премьер-министр тебя нанял, не иначе. А, может, сам Президент?
Я тоже разозлился. Какого черта я буду перед ним оправдываться? Частный сыск — дело добровольное: хочу — соглашаюсь, хочу — отказываю. Под любым предлогом, между прочим.
— Нет, не сам Президент, — нагло ответил я. Врать так врать. — Но что-то вроде того. Имя я вам,конечно, не назову.
Граф свирепо посмотрел на меня, а затем разразился длинной итальянской тирадой. Поскольку по-итальянски я знал всего несколько слов, то сосредоточил свое внимание на горилле-сицилийце. Вдруг граф Токарев приказывает своему телохранителю замочить обнаглевшего простолюдина. И тогда сицилиец кивнет «Si, uno momento», потянется за своим «ингремом» — и нам с ним придется сыграть в
