пивное изобилие вместе со скатертью.
Карташовцы бестолково повскакивали с мест, еще не представляя, что им делать, — то ли спасать остатки провизии, то ли давать пришельцам вооруженный отпор. Сам лояльный Карташов, не в силах расстаться со своим раком, потерял необходимую инициативу. Пользуясь неразберихой, мы преодолели расстояние между дверью и бывшим столом яств, и Лера не отказала себе в удовольствии стрельнуть еще пару раз. Я тут же взял на прицел Карташова, а Дядя Саша стал с угрожающим видом поводить стволом, словно выбирая, кого раньше шлепнуть.
— Все к стене! — проорал я, надсаживаясь. Крики вместе с выстрелами в потолок на этих ребят действовали лучше всего. Сказалось еще и то, что их здесь учили подчиняться приказам.
Услышав мою команду, почти все карташовцы послушно стали отступать к стене, на которой были развешаны красно-черные штандарты и портреты фюреров. Выглядело это так, словно вся эта братия решила вдруг сфотографироваться на фоне знамени. Сходство усиливала еще и толкотня, которая непредусмотренно возникла у стены. В конце концов карташовцы сами собой рассчитались на первый- второй и стали в две шеренги.
— Руки за головы! — снова проорал я, заметив, что один из бывших пожирателей раков отступил не к стене, а куда-то вбок, к бумажным стопам, состоящим, по-моему, из карташовских газет. Видимо, это был самый молодой и самый воинственный чернорубашечник, которого наши убедительные аргументы не убедили.
Пришлось крикнуть, отдельно обращаясь к нему:
— Эй ты! Ты, тебе говорю! Встань к остальным, а то хуже будет!
Молодой и воинственный карташовец еще колебался. Он, похоже, воображал, что у нас здесь кино.
— Ну!! — пророкотал голос бывшего президента. Словно маленький смерчик пронесся по комнате. Стопа газет колыхнулась и повалилась на голову карташовца-камикадзе. Очевидно, газеты хорошо слежались, и поэтому звук получился чистый и громкий. Чернорубашечника-одиночку тут же сбило с ног, и через мгновение он только слабо шевелил конечностями, не в силах выползти из-под бумажной кучи. Весь центр комнаты покрылся слоем газет разной степени толщины: в эпицентре разгрома газетные горы были довольно высоки, а ближе к перевернутому столу долетели только отдельные номера. В обстановке такого разгрома заголовок газеты «Честь и Порядок» выглядел довольно нелепо.
Сам Карташов с ужасом поглядывал то на пистолет, то на учиненный в его штаб-квартире разгром. Самому ему неоднократно доводилось громить чужие штаб-квартиры и редакции, но такой беспорядок в обители «Чести и Порядка» был для него что нож острый.
— Та-ак, — произнес я голосом киношного людоеда. — Незаконное вооруженное формирование. Понятые, обратите внимание…
Услышав знакомое слово, Карташов чуть приободрился. Он вообразил, что это какой-то спятивший милиционер решил проявить инициативу.
— У нас все законно, — начал было он. — Мы охранная фирма на патриотических соборных началах. Издаем свою газету, все зарегистрировано…
— Ма-ал-чать! — прервал я его. — Или ты не слышал, что произошло покушение на нашего любимого президента, и все твои бумажки гроша ломаного не стоят?!
— Как — покушение? — испуганно спросил Карташов. Очевидно, увлекшись пивом и раками, они даже не удосужились включить радиоприемник.
— Так — покушение! — передразнил я его. — На месте преступления найдена вот такая газета, — нагло соврал я.
Карташов всплеснул ручками:
— Да эту газету мог принести кто угодно… Мы ее свободно раздаем, бесплатно…
Я зверски выпучил глаза, про себя подумав, что со стороны, должно быть, вид у меня донельзя отталкивающий. Впрочем, на таких, как Карташов, этот вид действовал лучше всего.
— Ключи, — скомандовал я. — Ключи от сейфа, живо!
Карташов занервничал, и я понял, что в сейфе еще и касса.
— Давай, давай ключи! — нетерпеливо крикнул Филиков, знаками показывая, что нам пора убираться. — Не зли начальника. Видишь, не в себе человек…
— Считаю до трех, — произнес я. — Раз… Карташов поспешно выудил ключи из бокового кармана.
— Открывай сам, — приказал я. Сейф вполне мог оказаться с секретом, и рисковать мне решительно не хотелось.
Карташов неуверенной походкой заковылял в направлении огромного несгораемого шкафа, тоже задрапированного штандартом с треугольной свастикой. По рядам карташовцев пробежал шепоток. Первый раз в жизни они видели, как их шеф безропотно сдает кассу.
Возле сейфа главный чернорубашечник немного замешкался. Чтобы чуть приободрить его, Лера выстрелила у него прямо над ухом. Карташов крикнул «Ай!» и тут же завозился с ключами. Замок плохо поддавался.
— Саботаж? — с угрозой спросил я, с трудом сдерживая смех. Вероятно, это был нервный смех, потому что ничего особо веселого в нашем положении не было. А после того, как по милицейской волне пообещали открывать огонь на наше поражение, перспективы перед нами открывались самые безрадостные.
— Крак! — сказал сейф, и дверца открылась. При виде содержимого я невольно вспомнил любимую фразу капитана Блада: «Кто предупрежден, тот вооружен». Нет, работа на Лубянке имеет кое- какие преимущества.
Я быстро приказал Карташову:
— Шаг назад.
Филиков все так же зловеще повел стволом, и Карташов, бросив прощальный взгляд на полки сейфа, послушно отступил.
Мои информаторы не соврали: все четыре автомата АК-74 были здесь. Запасные магазины были уже снаряжены, так что нам оставалось только подхватить находку. Дядя Саша нагрузился оружием и сразу сделался похож на какого-нибудь кубинского или латиноамериканского солдата удачи. Он и без автоматов смотрелся довольно мрачновато, а с автоматами и вовсе прямо-таки излучал опасность. Помимо автоматов, на одной из полок случайно залежалась граната Ф-1, и я понял, каким образом мы будем покидать эту гостеприимную штаб-квартиру.
Карташов заметил, что на кассу мы не посягнули, и почувствовал себя увереннее. Он начал делать какие-то знаки своему чернорубашечному семейству, воображая, что мы не заметим.
— Жить надоело, да? — безразлично спросил Дядя Саша, щелкнув затвором трофейного Калашникова.
Карташов застыл в неудобной позе: рука его еще делала знак соратникам, а голова уже предупредительно была повернута в сторону человека с ружьем.
— Я — ничего… — произнес Карташов. — Голова зачесалась…
Я развернул этого деятеля к себе лицом.
— Где твоя «беретта»? — грозно спросил я. — Пятнадцатизарядная. Куда ты ее дел? Ну, отвечай!
Карташов, пораженный моим всезнанием, только заплямкал губами.
— Он не хочет отдавать, — кровожадно произнесла Лера, наслаждаясь разгромом. Устроить шмон в самом гнезде черных рубашек — могла ли она об этом мечтать?!
— Я хочу, я хочу, — выговорил с трудом Карташов. — Но у меня… ее нет. Курок сломался. Я отдал на завод… починить.
— Проверим! — грозным тоном пообещал я. — А теперь давай ключи.
Карташов выпучил глаза:
— Я ведь только что… все отдал! Я прикрикнул:
— От машины ключи! Скорее! Где припаркован ваш «БМВ»?…
Дрожащим голосом ограбленный Карташов объяснил, где найти машину.
