Филиков досадливо заперхал. То ли сигарета, которую он обнаружил в бардачке карташовской машины, была совсем уж дрянная, то ли таким образом выражал свое несогласие.
— Я простой оперативник, — решительно произнес он. — Может, я не прав. Тут надо все спокойно, обстоятельно…
Тут вмешался я.
— Дядя Саша, — сказал я тоном полководца, которого некто Сусанин завел неведомо куда. — Мы приехали, что ли? Здесь твоя точка, куда ты нас позвал?
Филиков выглянул в окошко.
— Она самая, — радостно признал он. — Быстро добрались…
— Хороший район, — признала Лера. — И до Кремля здесь рукой, подать.
— Да-да, — неопределенно сказал Филиков. — Кремль тут, можно сказать, уже виден. — Он вытащил из кармана ключ и сунул мне. — Поднимайтесь на третий этаж, квартира двадцать семь. Только не шумите. Я иду следом за вами. — Он подхватил мешок с автоматами.
— Дядя Саша, — бдительно сказала Лера. — Рассиживаться особенно мы не будем. Действовать надо…
— Конечно-конечно, — оглядываясь по сторонам, прошептал Филиков. — Ну, идите же!
Гуськом мы поднялись на третий этаж. Лампочка не горела, нужную дверь я нашел почти ощупью. После чего ощупью и открыл.
Судя по спартанской обстановке, это была квартира из оперативного резерва. Своего рода перевалочный пункт. У нашего отдела такие квартиры были в районе Сокольников и за Садово- Триумфальной. Правда, я никогда не думал, что у нас есть точки и в пределах Садового кольца.
— Скромно живет Дядя Саша, — осматриваясь, проговорила Лера. — И примет высшего образования я что-то не замечаю… Книг то есть.
Я хотел было объяснить госпоже Старосельской разницу между жилой квартирой и оперативной точкой, но не успел. Вошел Филиков, удовлетворенный и почему-то без мешка с трофейным вооружением. Последние слова Леры он услышал.
— Книги, Валерия Брониславовна, у меня дома. Книг у меня, между прочим, полно, и не только по сельскому хозяйству и по истории. А это, извините, наша фискальная точка. Скажите спасибо генералу Голубеву. Это из его личного резерва. Об этой квартире, кроме него, а теперь еще и нас, вообще никто не знает. Машину я отогнал и припрятал, запасы здесь имеются. Отсидимся, пока все не стихнет. Нас ищут на вокзалах, а мы себе тут, в сердце Москвы… Я свяжусь с генералом, и нас потом тихо эвакуируют. Фискалы своих не бросают. Верно я говорю?
— Погодите, — удивленно сказал бывший президент. — Но отсиживаться здесь я не собираюсь… Спасибо, конечно. До Боровицких ворот здесь, я смотрю, рукой подать. Сам дойду.
Лера сердито топнула ногой.
— Дядя Саша, вы что? Как мы можем спокойно здесь сидеть? Неужто вы не поняли, что завтра в мире ТАКОЕ начнется!
— Не начнется, — успокоил Филиков. — А если что-нибудь и начнется, тем более лучше спрятаться. Нишкнуть. Затаиться. Я прав, Макс?
Лера еще ничего не поняла и продолжала препираться с Филиковым, а я уже бросился на Дядю Сашу и немедленно наткнулся физиономией на его кулак: опытный Филиков просчитал мою реакцию и был готов. Я отлетел в сторону.
— Я прав, Макс, — сам себе ответил Филиков. — И Голубев прав. Извини. Ты хороший работник, но… увлекаешься чересчур. Близко к сердцу все принимаешь.
— Братцы, да вы что?… — начал было Полковников и вдруг осекся. — Постойте, а где наши трофеи?
Дядя Саша ухмыльнулся:
— Там канализационный люк неподалеку. Глубокий. Все железки я спустил туда. Им там самое место. Неужто из них стрелять?…
— Вот как, — холодно произнесла Лера. — Сколько гэбиста ни корми…
Я поднялся с пола и пощупал ушибленную скулу. Кто меня сегодня только не лупил! Один наркоман, два охранца, а вот теперь еще и коллега. Не капитан Лаптев, а какой-то мальчик для битья.
— Выходит, Голубев… — сказал я. — Но зачем? Я ведь и сам…
— Для страховки, — виновато разъяснил Дядя Саша. — И на случай непредвиденных обстоятельств. А ты думаешь, я тогда случайно в сортир на «Профсоюзной» забрел?
Я промолчал. Мой дорогой начальник оказался очень предусмотрительным. Зато я — круглым идиотом.
— Не хмурься, Макс, — произнес Филиков. — Я тебя честно прикрывал везде, где мог. Охранцев раскидать? За милую душу. Соколов, если бы встретились, — тоже пожалуйста. Черных рубашек отметелить — с самым сердечным удовольствием: у меня у самого эти карташовы во где сидят… Но чтобы Кремль штурмом брать — так мы не договаривались. Про это никакого приказа ни от какого Голубева я не получал. А получил бы — не расслышал. Самоубийства хороши только в кино.
— Вот ты какой, Дядя Саша, — задумчиво сказал я.
— Вот я какой, — покладисто ответил Филиков. — Нормальный. Работаю за зарплату.
Лера прищурилась.
— Спасибо за заботу, — с чувством произнесла она. — Но учтите, Дядя Саша, нас больше. Нас четверо, а вы один. И оружие…
— Уже нет, — потупился Филиков. — Извините за перестраховку. Все оно там, в канализации. Остался только Лерин пугач с игрушечными патронами. Но предположим, вы со мной справитесь. А дальше что? С голыми руками идти на Кремль?
— Почему обязательно Кремль? — покачал головой Полковников. — Есть же еще редакции. Телевидение, наконец… — Тут он примолк и потер лоб.
Несмотря на все наше тяжкое положение, я хмыкнул. Полковников рассуждал примерно так же, как и я с утра. Мы могли быть кругом правы, но доказательств у нас не было и быть не могло. Даже бывшему президенту бы, деликатно извинившись, не поверили. Слишком невероятно. Чересчур неправдоподобно. Бредовая фантастика… Что там — телевидение! Даже Филиков — и тот не поверил.
Дядя Саша между тем снова заговорил:
— Предположим, вы со мной справитесь. А может, и не справитесь. Из профессионалов здесь только Макс. А все остальные — далеко не Рембо.
— Дался всем этот Рембо, — вдруг обиделся Полковников. — Фильм-то этот, штамповку американскую, давно забыли.
— Да при чем здесь фильм! — отмахнулся Дядя Саша. — Я про то, что силы не равны…
Лера, устав стоять, присела на покосившийся диван.
— Вы меня не остановите, — упрямо сказала она. — Раз уж мы все равно террористы и вне закона, глупо погибать ни за что. Есть смысл погибнуть с толком. Тем более, маленький шанс у нас есть.
— Ни единого, — твердо сказал Дядя Саша.
— Пройти-то можно… — неторопливо проговорил бывший.
— И слушать не хочу! — прервал Дядя Саша. Он захлопал по карманам, не выпуская меня из виду. В одном из карманов явственно обозначился контур пистолета. Значит, выкинул он не все, сообразил я. А теперь внимание, Макс! Сейчас он попросит спички.
Филиков извлек трофейную карташовскую сигарету, потом коробок и потряс его.
— Макс, — сказал он своим всегдашним просящим тоном. — Дай спичек.
— Пользуйся своими, — ответил я.
— Ма-а-акс, — протянул этот несчастный никотиноман. — Имей совесть. Я тебя сегодня от смерти спас. И сейчас, можно сказать, спасаю. Ты сам меня потом благодарить будешь…
— Не буду, — проговорил я недовольно, делая шаг к Дяде Саше и запуская руку в карман. — Ну, черт с тобой…
— Стоп-стоп, — хитро сказал Филиков. — Я твои приемчики знаю. В ближнем бою ты неплох. Не будем рисковать.
