раскрытая сумка, и везде были разбросаны инструменты. И два стула были опрокинуты. И пепельница валялась на полу в виде осколков.
– Ну, – Мишель присел на край стола, – что скажешь?
– Ничего, – буркнул Конюх. – Я без своего адвоката говорить не буду.
– Я так и думал, – легко согласился Мишель. – Будет тебе адвокат. И прокурор тебе будет. И судья в мантии. И срок очень хороший.
– Это мы еще посмотрим. – Конюх уселся поудобнее. – Каждый за свое ответит. – Он потряс пристегнутой рукой. – За самоуправство.
За окном послышалась полицейская сирена, и через минуту кабинет заполнили деловые люди из Скотленд-Ярда. Они тут же «откатали» пальчики Конюха, сняли отпечатки с сумки, с инструментов, с сейфа. Что-то поспрашивали, что-то записали и забрали жулика с собой.
– Прощай, родина? – обернулся он на пороге с вопросом.
– И, видимо, надолго, – кивнул Мишель.
Он позвонил горничной Мотре и попросил ее навести в комнате порядок.
– А с пепелкой что? – спросила Мотря. – Склеивать отдадим?
– Чего там склеивать? В пакетик собери, на память оставлю.
Оказывается, «стрэндж мен» пытался этой тяжеленной пепельницей ударить Мишеля по макушке, но папа ее выбил из преступных рук.
– Эх, Серега! – Мишель поднял пакет с осколками. – Не мог поаккуратнее?
– Да я подумал, – усмехнувшись, ответил папа, – пусть уж лучше пепельница разлетится, чем твоя голова.
– Не знаю, кто из нас прав, – вздохнул Мишель. – Такую дурную голову не жалко.
Смысл этих слов Алешка понял позднее.
– Пап, – спросил он, – а кто такой Дворецкий? Уж очень он на братана похож. Пальцы веером.
Папа кивнул, а Мишель вздохнул.
– Он и есть братан. В прошлом. Когда-то Мишель его выручил. Можно сказать, спас. Этот Дворецкий то ли по глупости, то ли по злому умыслу подставил своих братков. А Мишель когда-то учился с ним в одной школе.
– С первого класса до самого десятого! – уточнил Мишель. Он будто оправдывался.
– В общем, он его выручил и устроил ему загранпаспорт. И взял в свой замок.
– А почему, Леш, он тебя заинтересовал? – это Мишель спросил. – Он справный мужик. Глуповатый немного, а дело свое делает добросовестно. Замок содержит в порядке.
– Только флюгера распустил, – сорвался все-таки Алешка. – Они у него вертятся, как хотят.
– Тут есть вопрос, – согласился папа.
– Тут два вопроса, – возразил Алешка. – Один я уже решил.
– Это какой? – папа насторожился.
– С кроссовками. Кто-то потерял, а я нашел.
– И что?
– И все.
Папа даже не сделал попытки дальнейших расспросов – он хорошо знал Алешку. Десять лет уже знал. Он так и сказал Мишелю:
– Расспросы бесполезны. Я его характер десять лет знаю.
– И я твой – тоже, – вздохнул Алешка.
– Что – тоже?
– Я тебя тоже десять лет знаю. Ты, пап, не меняешься. – Подумал: «В лучшую сторону».
– Эта ваша молодежь, – задумчиво проговорил Мишель, – она у вас никакого уважения к старшим не имеет. – Он повернулся к Алешке: – Чтоб ты знал: старшие умнее, опытнее и сообразительнее, чем вы. Они очень многое понимают и еще больше знают.
Алешка усмехнулся. Как старший на глупость дитяти. И спросил вежливо:
– А старшие знают, кто самый главный гад в этом замке? А знают старшие, что лежит в сейфе? В виде цветочка?
Старшие помолчали, переглянулись. А потом папа осторожно спросил:
– А что младшие, они это все знают?
– Знают, – ответил Алешка. – Младшие все знают. И помалкивают.
– И долго они будут помалкивать? – спросил Мишель. – Пока какой-нибудь главный гад не вывезет из моего замка все мое дорогостоящее имущество?
– Дядь Миш, а вы же хвалились, что ваш замок… как его… водонепроницаемый.
– Просто непроницаемый! Конечно, когда идет дождь, крыша кое-где протекает. Но никакой жулик в мои владения проникнуть не может! Это факт.
Алешка покивал с усмешечкой. А Элька не выдержала и вежливо напомнила:
– Да, ведь эти двое, в вашем кабинете, они не жулики. Они… как это… явились с миссией доброй воли. – Очень начитанная девочка.
Мишель на секунду растерялся, а потом возразил как-то не очень внятно и понятно:
– Но ведь они проникли не снаружи, а, так сказать, изнутри.
– Интересно, – задумчиво протянул Алешка, поглядывая на Мишеля. – А кто, так сказать, их внутрь протащил? Кто их сюда привез и в замке поселил?
– Кто? – Мишель повернулся к папе с этим вопросом. – Ты не знаешь, Серега?
– Я не помню, – усмехнулся папа.
Ну вот, настал момент, когда Алешка с решительностью Буратино скомандует: «Девчонка, садись на собаку, Пьеро, хватайся за хвост!» – и поведет свою команду к новым приключениям.
Так и получилось.
С решительностью Буратино Алешка скомандовал:
– Элька, найди Грея. Папа возьми свой пистолет. Идем по следу.
– А я? – спросил Мишель с обидой.
– А вам, дядь Миш, самое простое. Когда этот взломщик бежал к болоту, я заметил, что он немного прихрамывает. Будто его кто-то укусил за ногу.
– Что ты! – возмутился Мишель. – Я его не кусал! Я вообще ничьи грязные ноги не кусаю.
Алешка терпеливо выслушал и холодно спросил:
– Все? Я заметил, что он прихрамывает. И потом догадался, что он бежит в одном ботинке.
– Ну и что? Пусть хоть вообще босиком бегает. Мне что, ему ботинок купить?
– Не купить, а найти. Он его где-то здесь потерял. Вообще, дядь Миш, у вас что-то в вашем замке все время обувь теряют. То люди, то призраки.
– Зачем мне искать чьи-то ботинки? – взорвался Мишель. – У меня, в конце концов, своей обуви – целых два ящика!
– Делай, что тебе говорят, – вдруг серьезно сказал папа. – Не пожалеешь.
Мишель фыркнул и вышел из кабинета. Вскоре послышалось, как он чертыхнулся, и тут же вернулся, держа в руках ботинок с левой ноги.
– Вот этот, что ли? – брезгливо спросил он. – Я об него споткнулся. Пакость какая-то!
– Положи его в пакет, – сказал папа.
Тут явилась Элька с Греем.
– Еле его нашла. Он на дереве спал.
Грей подошел к Алешке и ткнулся носом в его карман. Он, наверное, до сих пор надеялся, что Алешкины карманы битком набиты московскими курами.
Алешка раскрыл пакет с ботинком и предложил его Грею. Тот понюхал и чихнул.
– След, Грей! Ищи, Грей! – скомандовал Алешка.
Грей энергично вильнул обрезком хвоста, показывая, что он прекрасно все понял и прекрасно все сделает. На морде его было написано, что задача очень простая. И он подошел к Мишелю, сел перед ним и грозно рыкнул.
– С ума сошел, – проворчал Мишель. – С дуба упал.
