момент».
Однако военная пружина уже раскрутилась. Австро-Венгрия взяла курс на войну. 23 июля Сербии был направлен ультиматум. Русские посоветовали не сопротивляться и довериться великим державам. Условия ультиматума были приняты сербами (за исключением одного пункта), но это уже ничего не могло изменить. 28 июля Австро-Венгрия объявила Сербии войну, в которую вскоре были вовлечены другие страны. Так началась мировая война, первыми жертвами которой стали Франц Фердинанд и герцогиня Гогенберг.
В то время Ленин, Зиновьев, Каменев и другие, причем к ним часто приезжал и Малиновский (депутат Государственной Думы от фракции большевиков, оказавшийся одним из самых крупных провокаторов. —
Как только началась Первая Балканская война, Ленин в письме Горькому выразил надежду на то, что императоры — Франц-Йозеф в Австрии и Николай II в России — «начнут взаимную перестрелку!».
С началом первой мировой войны надежда эта осуществилась. Ленин, живший в то время вблизи Кракова, был немедленно арестован австрийской военной полицией. После последовавшего вскоре освобождения он в сопровождении Зиновьева и своей жены Крупской сразу же выехал в Швейцарию. В Польше они жили в ужасной нищете и были вынуждены не раз обращаться за помощью к своим соратникам в Петрограде, прося прислать хоть сотню рублей, чтобы продолжить свою работу.
Во время войны существенную поддержку оказали кое-какие средства матери Надежды Константиновны. Но все же нередко бывало «сугубое безденежье».
Ленин в начале войны был арестован в Поронино. Но его доверенное лицо, Фюрстенберг-Ганецкий, обратился к главе австрийских социалистов Виктору Адлеру, который заступился за Ленина перед австрийскими властями. Адлер указывал на то, что ленинское антимонархическое направление может в ближайшем будущем оказаться полезным. Через две недели после ареста Адлер добился освобождения Ленина. Ленин, его жена Крупская и его ближайший в то время помощник Зиновьев получили разрешение выехать в Швейцарию в сентябре 1914 года.
Ленин не обнаружил в те дни ни хладнокровия, ни мужества. Его и Крупскую брал страх, что в военное время легко могут «мимоходом укокошить». «Мы с Ильичом, — вспоминала Крупская, — просидели всю ночь, не могли заснуть, больно было тревожно».
Уважаемый товарищ! Мой муж, Владимир Ульянов (Ленин), арестован в Поронине (Галиции) по подозрению в шпионаже. Здесь население очень возбуждено и в каждом иностранце видит шпиона. Само собою разумеется, что при обыске ничего не нашли, но тетради со статистическими выписками об аграрном вопросе в Австрии произвели на здешнего жандарма впечатление. Он арестовал моего мужа и препроводил его в Ней-Маркт. Там его допросили, и нелепость всех подозрений сейчас стала очевидной для гражданских властей, но они не хотели взять на себя ответственность освободить его... арест может продолжаться несколько недель. Во время войны не будет времени быстро разобрать это дело. Поэтому очень прошу Вас, уважаемый товарищ, помочь моему мужу. Вы знаете его лично, он был, как Вы знаете, долгое время членом Международного Бюро и хорошо известен Интернационалу. Я настоятельно просила бы Вас отправить телеграмму прокурору в Ней-Зандец, что хорошо знаете моего мужа и можете ручаться, что это — недоразумение. Просите также прокурора, в случае, если бумаги уже переданы немецким властям, переадресовать последним Вашу телеграмму... Я уверена, что Вы и еще другие австрийские товарищи сделаете все возможное, чтобы содействовать освобождению моего мужа.
Цит. по:
Как потом оказалось, арест Ленина произошел из-за доноса баб, которые под влиянием военного психоза добровольно организовали за нами наблюдение и обнаружив, что Ленин с книгой ходит на ближайшую от своего дома горку, сидит там и долго что-то пишет, решили, что он снимает планы деревни, а следовательно — он шпион.
Случайно я ознакомился с одной интересной книгой. В ней содержится множество документальных материалов, относящихся к периоду эмиграции Ленина и его переезду из Швейцарии в Россию. Но один документ вызвал у меня повышенный интерес. Он был извлечен автором книги из дела Владимира Ульянова под № 3183/14 архива австрийского Генштаба. Так вот, в этом документе со слов В. Адлера, явившегося «по просьбе Ленина»(?) в министерство внутренних дел Австро-Венгрии, засвидетельствовано, что
Это были первые недели войны, момент, когда все были сильно возбуждены, в особенности в районах военных действий, всем мерещились шпионы. Я был озадачен не столько продолжительностью ареста, которого я не опасался, сколько возможностью сокращенного военного судопроизводства. Я немедленно отправился к министру внутренних дел барону Гейнольду, рассказал ему все, что знал, и охарактеризовал ему личность товарища Ленина... Подчеркнул, что товарищ Ленин — старый непримиримый враг царизма и что, независимо от своего отношения к Австрии, он никак не мог заниматься шпионажем в интересах царского правительства... Мне удалось убедить министра, что нечего опасаться Ленина и что происшедшее — роковое недоразумение. Насколько я помню, он еще в моем присутствии вызвал к телефону краковское полицейское управление. Как в этот раз, так и при втором свидании с ним в связи с делом Ленина министр интересовался только тем, действительно ли Ленин подлинный враг царизма, в чем я мог его уверить со спокойной совестью...
Страхи оказались напрасными. Заступничество Виктора Адлера привело к быстрому освобождению Ленина. 8 августа он арестован, а 19-го уже выпущен. «Уверены ли вы, — спросил Адлера австрийский министр внутренних дел, — что Ульянов враг царского правительства?» — «О, да! — ответил тот, — более заклятый враг, чем ваше превосходительство».
— А ты знаешь, как я был освобожден из краковской тюрьмы и уехал в Швейцарию? За меня взялся хлопотать известный австрийский социал-демократ, депутат рейхсрата Виктор Адлер (отец). Он поехал к министру, от которого зависело мое освобождение, и изложил свою просьбу; при этом как аргумент привел следующее соображение, что Ленин, известный русский революционер и социал-демократ, — решительный враг русского царизма. «А вы уверены в том, что он действительно серьезный, непримиримый враг
