вообще незамаскирована, либо замаскирована слабо. Нет дублирующих линий связи. При нарушении связи высылают всего одного или двух связистов, поэтому при наличии засады легко полностью лишить штаб дивизии связи с полками. Радиосвязь вообще на нуле. На все проверенные дивизии нашли всего двух радистов. Это притом, что рации на складах есть, пусть и в недостаточных количествах.
Тут я притормозила. Коротко вроде бы все, а подробно пусть читают отчет. Ой, я забыла сказать про окапывание.
— Товарищи, прошу прощения, забыла сказать про окопы. Солдаты не понимают важности окопов полного профиля. Копают кое-как, можно сказать, из-под палки. И в некоторых подразделениях командиры не проявляют должной настойчивости. На мои замечания смотрят, как на придирки. Я так и не смогла таким командирам объяснить, что, жалея солдат, они тем самым готовят будущих покойников. У меня все.
140
Товарищ Сталин снова взял слово.
— Спасибо, товарищ Северова. Теперь послушаем, что нам скажет товарищ Серков.
Генштабист, он и в Африке генштабист. Куда мне до него. Начал с описания недостатков взаимодействия разных родов войск в рамках одной дивизии. Потом четко по полочкам разобрал проблемы артиллеристов, начиная с удаленности складов и кончая недостаточностью средств для транспортировки орудий, особенно тяжелых гаубиц. Отметил проблемы маскировки, точнее практически полное ее отсутствие. Потом он перешел к авиации. Насколько я поняла, про скученность самолетов участники совещания уже знали и все дружно покивали на предложение перебазировки части самолетов на запасные аэродромы. Идея с макетами самолетов тоже всем понравилась. А вот когда Серков наметил возможные варианты рассекающих танковых ударов противника по войскам Западного особого военного округа с учетом опыта войны Германии против англо-французских войск, маршалы помрачнели. Я так поняла, что, с одной стороны, это их сильно беспокоит, а, с другой стороны, методы противодействия таким ударам они пока не нашли. Очевидно, что это понял и Сталин. Он поблагодарил Серкова и предоставил слово Мехлису.
Товарищ Мехлис сначала подытожил нашу с Серковым работу, а потом заговорил о недостатках в работе старших командиров и политруководства дивизий.
— Вы представляете, товарищи, некоторые младшие командиры и бойцы уверены, что в случае нападения Германии на Советский Союз немецкий пролетариат тут же поднимет восстание в Германии. Такие мысли полностью разоружают наших бойцов. Можно даже предположить, что вместо немедленного отпора врагу подобные командиры попытаются вести агитацию среди солдат противника. А это обязательно кончится либо их убийством, либо сдачей в плен, что еще хуже. Тут явная, может быть даже преступная, недоработка политорганов. Еще один важный момент, который я хотел бы отметить, это скептическое отношение к приказам из Москвы. Москва, мол, далеко, а мы тут знаем, что никакой войны не будет, что никогда Гитлер не осмелится на нас напасть. Подобное отношение неизбежно приводит к небрежному исполнению приказов Наркомата обороны и Генштаба.
Эти слова подействовали на маршалов, как красная тряпка на быка. Если бы не въевшаяся в плоть и кровь дисциплина, то Мехлиса, наверное, тут же бы «затоптали». Товарищ Сталин, кажется, это почувствовал и решил, что подобные разборки лучше проводить в узком кругу.
— Товарищи, я думаю, что перед тем, как провести обсуждение данного вопроса, можно отпустить наших младших товарищей. Товарищи Северова и Серков. Спасибо вам за ваши доклады. Вы хорошо поработали и теперь можете быть свободны. Мы с Серковым вытянулись и повернули к выходу. Я покосилась на Берию — он слегка мне кивнул. Понятно. Нужно ждать в приемной.
— Ну что Аня, куда вас отвезти?
— Спасибо, товарищ майор, но мне надо остаться. Буду ждать свое начальство (
Майор попрощался и ушел, а я поняла, что мозги практически перестали работать. Еще бы, как начала почти с 8 утра, так до 11 вечера практически без перерыва. Поэтому я обратилась к секретарю Сталина.
— Товарищ Поскребышев. Совещание неизвестно, когда закончится, а я должна ждать товарища Берию. Можно пока где-нибудь подремать?
Поскребышев слегка улыбнулся и взглядом показал на боковую дверь. Оказалось, что она ведет в небольшой закуток, в котором стоит диван и столик. Я немедленно плюхнулась на диван и очнулась только от слов Поскребышева.
— Вас приглашает войти товарищ Сталин.
Да, товарищ Берия словно чувствовал, что так просто меня сегодня не отпустят. Или просто знал об этом — все-таки ближайший соратник Сталина. Я вошла в зал, в котором сейчас находились только Сталин и Берия. Интересно, я совершенно не слышала, как ушли все участники совещания. Ну и ничего. Зато хорошо выспалась!
— Проходите, товарищ Северова. Садитесь. Я хочу задать вам несколько вопросов.
— Слушаю вас, товарищ Сталин.
— Мне показалось, что когда я говорил о катастрофической нехватке времени, вы как-то засомневались в правильности моих слов?
Вот змей. Я действительно слегка дернулась, поскольку в тот момент вспомнила некоторые слова, слышанные мной от деда. А товарищ Сталин, значит, это заметил. Так что придется опять выкладывать все, как на духу.
— Так точно, товарищ Сталин, засомневалась.
— И что же в моих словах было сомнительного?
Хорошо хоть сейчас нет такого грозного взгляда, как в прошлый раз. Впрочем и ситуация несколько другая.
— Разрешите объяснить, товарищ Сталин?
Сталин молча кивнул и, не отрывая от меня взгляда, стал набивать свою трубку.
— У моих сомнений были следующие основания. Из истории, как я уже докладывала, известно, что нашу армию, встретившую немцев, полностью разгромили. Более трех миллионов человек.
При этих словах Сталин даже приостановил набивание трубки и уставился на меня еще более грозным взглядом.
— Я тут вспомнила слова моего деда, рассказывавшего, что 4 июля Гитлер торжественно объявил своим генералам о полном разгроме армии русских и о том, что пора переходить ко второму этапу, то есть к освоению захваченных территорий. Но чего он никак не ожидал, так это того, что появится еще одна армия. А потом еще одна. Тогда что получается, товарищ Сталин. В мирное время нам не хватило, как вы сказали шести месяцев, а после начала войны в самые сжатые сроки появились и обученные бойцы, и умелые командиры. И обучение заняло заметно меньше времени. Но ведь чудес в природе не бывает. Так почему при явном недостатке времени вдруг успели всех, кого нужно обучить. Пусть не полностью, но уже достаточно для отпора врагу. По моим, конечно непрофессиональным, прикидкам уже к концу сентября наша армия хотя и продолжала отступать, но это было уже не бегство, а сжатие пружины, которая в декабре мощно разжалась. Так может быть, нужно прямо сейчас менять систему обучения, пока ситуация не стала критической? Разрешите еще один пример?
Сталин кивнул.
— Я в своем времени занималась японской борьбой и читала книги, как в Японии тренируют новичков. Около каждого новичка стоит опытный спортсмен с бамбуковой палкой. При неверном движении ноги или руки новичок немедленно получает удар палкой по неправильно движущейся конечности. Через два или три занятия бить уже практически некого.
— Я вас понял, товарищ Северова. Я знаю, что вы тренировали роту НКВД, а также принимали участие в тренировке бойцов разведроты одной из дивизий. Сколько вам нужно времени, чтобы изложить
