юмора: некогда лучший вор стал лучшим стражником Сумеречных Клинков, таинственной организации, защищающей закон и порядок! Дочь правителя не отталкивало моё происхождение. Княжна не знала, что я прибыл из иного мира, но я ощущал по её ауре, что она восхищается мной — и чисто интуитивно видит во мне более культурного человека, чем в этих грубых стражниках.
Только казалось странно, что дочь первого человека в княжестве поступает в магическую академию только в двадцать лет. Во всей Эрте средний возраст абитуриента составлял от шестнадцати до восемнадцати лет. Мне почему-то не поверилось, что в отсталом Эламе, где в школе проводят дай бог лет пять, только с двадцати лет берут студентов в академию. И тем более не верилось, что князь не смог отдать свою дочь в академию в более молодом возрасте. Ничего, будет ещё время подумать об этом, — сказал я сам себе.
— Снежана, архимаг Балиор ждёт тебя, — обратился к княжне Даромир. — Здесь ты будешь в безопасности, и отец тебя не найдёт.
— Я не понимаю, государыня, — изумился я, — Почему ты скрываешься от отца?
— Когда мне исполнилось шесть лет, мой отец по договору с Тиверлеем, правителем Луноградского княжества, крестился, то есть принял веру в Искупителя, Азариэля. Тиверлей за этот поступок подарил нашей стране город Блисфоль со всеми прилегающими землями. Естественно, отец крестил и меня. А я не люблю азариэльство! Будь я тогда постарше, я бы ни за что не согласилась принять чуждую нашему народу религию. Но тогда я была слишком маленькой, чтобы что-либо соображать — и сопротивляться.
— Почему же ты так не любишь новую религию?
— За три года до этого, во время войны с северной Илунией их воины — воины азариэльцев захватили в плен мою мать! А их правитель, Торден убил её! И отец после этого посмел принять эту мерзкую религию!
— Мне жаль твою мать, — я нахмурил брови. — Но её убил Торден, а не Тиверлей! Один правитель не может отвечать за действия другого лишь потому, что они единоверцы.
— Я понимаю эту разумом, Апион. Но сердцем я никак не смогу принять этого! Они не просто убили мою мать! Меня саму обратили в эту религию! В детстве, когда у меня не было выбора…
— Выбор есть всегда, — наставительным тоном произнёс я. Уроки, которые мне преподали Элиддин и Ларратос, не могли остаться без следа. — Ты могла оставить азариэльство, когда выросла.
— Я не особо соблюдала азариэльские обряды. Но вот отец подкинул мне новых неприятностей: он захотел насильно выдать меня замуж.
— За кого же?
— Ты так и не догадался? За Тиверлея, из-за которого наша страна и сменила веру! Он надоумил моего отца предать веру предков! К тому же он сам ровесник моего отца! Я ни за что не пойду за него.
— Но ты же не пойдёшь против воли отца? — Я знал, что в Эпоху Мрака противоречить родителям было самоубийством.
— Если бы я не пошла, то что мне здесь делать?
— Я тебя не понимаю.
— Апион, тебе что, как маленькому, объяснять очевидные вещи? Ты с Луны свалился?
— Ты даже не представляешь себе, как близка к истине, — ответил я. — Просвети меня, что ты имеешь в виду.
— Мой отец — правоверный азариэлец. По крайней мере, активно им притворяется. И поэтому сильно ущемляет права тем, кто исповедует веру предков. А тем более — жрецов нашей исконной религии.
— И что?
— А то, что маги — это и есть служители нашей веры! Неужели у вас на Севере не так?! А священники Азариэля предают их анафеме. Маги же помалкивают — иначе выступи они открыто против азариэльцев — против новой государственной церкви — их в лучшем случае изгонят из княжества, в худшем — всех перебьют и разрушат академию и языческие храмы. Магов терпят, пока они не совершают никаких поступков против Церкви. А Сумеречные Клинки придерживаются нейтралитета в конфликте между Церковью и магами.
Я переваривал услышанное. Похоже, местные язычники сильно напоминают эльфов Эрты — в качестве жрецов у них выступают маги. В отличие от светских людей Вестланда, у которых маг может быть как верным последователем Искупителя, так и неверующим.
Хотя любой жрец в той или иной степени маг.
— Значит, Академия, в которой мы сейчас находимся — главный оплот язычества?
— Именно! Поэтому мой отец вряд ли додумается искать меня здесь — в самом логове главных врагов государственной веры! Поэтому я могу спастись от его неустанного ока недалеко от его дворца. Тяжело себе представить ситуацию, когда беглец прячется недалеко. Пускай ищет меня в лесах, городах и деревнях! Всё равно не найдёт!
— Неужели ты не думаешь, что у твоего отца не найдётся в академии осведомителей и соглядатаев?
— Все осведомители моего отца — Сумеречные Клинки. А ваша организация в конфликте занимает мою сторону. И меня почти никто не видел: большую часть своей жизни я сидела в башне. Если кто из лояльных отцу людей меня увидит, то вряд ли узнает: отец и не догадывается, что я сбежала сама.
— Государыня! — выкрикнул Даромир, — Тебя ждёт архимаг! Потом поговоришь с агентом!
— Ладно, Апион, я пошла, — произнесла девушка и направилась к башне.
— Выходит, мы спасаем княжну от родного отца?! — недоумённо спросил я у Даромира, когда Снежана оказалась вне поля нашего зрения. — Разве Сумеречные Клинки не верны князю и только ему?!
— Успокойся, Барс. Сумеречные Клинки верны не конкретному князю — а его династии. Конфликты среди аристократии всегда имели место — в том числе и в пределах одного рода. И Сумеречные Клинки всегда принимают сторону младшего поколения — ибо будущее за ним. Мы помогали и самому Драгомиру в политической борьбе против его отца. Я тогда был молодым агентом, твоим ровесником…
— Мне казалось, мы не должны применять насилия к действующему правителю.
— Правильно казалось. Только дурак может подумать, что мы нападём на князя — ибо мы не должны трогать НИКОГО из княжеской династии. Но мы защищаем Снежану. Князь об этом не узнает — одного охранителя, такого, как ты, достаточно для выполнения миссии.
Снежане предоставили вполне обычную комнату в башне академии — согласно договору между Сумеречными Клинками и ректоратом академии (который был в курсе конфликтов между князем и его дочерью), она не должна была привлекать к себе особого внимания, чтобы никто не догадался, кто она такая на самом деле. Поэтому она выдавала себя по-прежнему за дочь богатого купца. Архимаг Балиор обсудил с девушкой дату вступительных испытаний.
Я тоже получил комнату — небольшую каморку стражника в той же башне, рядом с комнатой княжны.
Шла ночь. Я, вместо того, чтобы спать, упражнялся в своей каморке с мечом — на то я и Сумеречный Клинок. Несмотря на то, что Даромир выдал мне новенький свежезаточенный ятаган, я не пожелал расставаться со своим старым добрым клинком из Небесной Стали.
Внезапно сзади послышались шаги. Даже не послышались — отметились в сознании. Оглянувшись, я заметил Снежану.
— У тебя хороший слух, — произнесла Снежана.
— Иначе я не был бы Сумеречным Клинком, — ответил я.
— Ты уверен, что я тут в безопасности? Думаю, отец рано или поздно найдёт меня — и выдаст замуж за Тиверлея.
— Сколько же лет этому Тиверлею?
— Пятьдесят три.
— Неужели он в своём возрасте до сих пор не женат? Я не верю.
— У Тиверлея была жена. Но недавно её убили культисты в чёрных робах с вышитыми скорпионами.
