в новостях. Она не в коме, хотя, судя по всему, перенесла сильный эмоциональный шок. Ее палата находилась под круглосуточным наблюдением полиции, так как доктор была помещена под арест по подозрению в убийстве писателя Энтони Максвелла.
— Я не спрашиваю, как тебе удалось раздобыть эту информацию так быстро.
— Тем лучше для тебя.
Священник понял, что, учитывая все обстоятельства, встретиться с психиатром будет намного сложнее, чем он предполагал. Тогда он решил отправиться к старику Дэниелу. Но на его пути стояла сестра Виктория. Священник колебался, стоит ли ему сразу обратиться за разрешением в Ватикан или для начала все же поговорить с монахиней. Что бы ни случилось, он не хотел доставлять ей беспокойство и причинять боль Дэниелу. Но этого разговора не избежать. Он должен идти до конца. Наконец, он решил: эта изумительная храбрая женщина заслуживала того, чтобы знать правду, не следовало провоцировать ее на конфликт.
— Сестра Виктория? — спросил священник, когда на другом конце провода подняли трубку.
— Рада слышать ваш голос. Узнали что-нибудь новое?
— Боюсь, что нет… — Он помялся немного, перед тем как сказать:
— На самом деле, да. Я прошу вас не говорить это никому больше. Доктор Барретт пришла в сознание.
— Она вне опасности?
— Нет. Но она не в коме. Я думаю, для вас это важно.
— Конечно. Это хорошая новость, несмотря на все, что произошло.
— Да-да, это так. Хотя то, что я должен вам сказать, вряд ли вас обрадует, сестра.
Монахиня промолчала. Клоистер мог поклясться, что услышал напряженный вздох.
— Сестра Виктория, — решился наконец священник, — необходимо, чтобы вы позволили мне поговорить с Дэниелом.
— Нет! — тут же ответила она. — Я ждала, что вы попросите меня об этом, но я не могу вам этого позволить. Дэниелу и так многое пришлось вынести. Вам этого недостаточно?
— Я знаю, он много страдал. Поверьте, сестра, я бы никогда не попросил вас, если бы это не было действительно необходимо.
— Это важно для вашего исследования?
— Да. Я уверен в этом.
— И все же — нет. Дэниел важнее любого исследования. Я не позволю. Вы обещали мне, что оставите его в покое. Вы дали мне слово.
— Я обещал вам, что сделаю все, что в моих силах. Я вынужден обратиться в Ватикан, и мне действительно очень жаль.
Монахиня вновь промолчала. Она не рассердилась или, по крайней мере, не подала виду, лишь ответила:
— Если все зашло так далеко, мне не остается ничего другого, как подчиниться. Но, заклинаю вас: одумайтесь!
— Я должен это сделать. Я не могу объяснить вам причины, но у меня тоже нет другого выбора. Даю вам слово.
— Хорошо. Я должна вернуться к молитвам. Спасибо, что сообщили мне о бедной Одри.
Клоистер почувствовал приступ вины, и не в первый раз. Если работаешь на «Волков Бога», путь Господа иногда оборачивается извилистой тропой. Это жестоко, но необходимо. Поэтому священник не колебался, обратившись к своему непосредственному начальнику, кардиналу Францику, с просьбой повлиять на сестру Викторию.
Дэниел в панике забрался с ногами на кровать, когда в его комнату в сопровождении сестры Виктории вошел отец Клоистер. Его маленький мозг не в силах был понять и принять происходящее.
— Спасибо, сестра, — смиренно произнес Клоистер.
— Запомните, отец: даю вам час. Если вам нужно больше времени, потребуется разрешение самого Святого Отца. Хотя я не думаю, что вы зайдете так далеко.
Мать Виктория ошибалась. «Волки Бога» при крайней необходимости могли пойти еще дальше.
Но священник ничего не ответил, лишь кивнул головой.
— Сестра Маргарет останется за дверью. Если вам что-нибудь понадобится, попросите у нее. Когда истечет время, я вас предупрежу.
Прежде чем уйти, монахиня бросила нежный взгляд на Дэниела:
— Не беспокойся, сын мой, этот человек — один из наших друзей, он не причинит тебе зла. Он лишь задаст тебе несколько вопросов, хорошо?
Старик издал звук, который трудно было принять за согласие, но сестра Виктория довольствовалась этим и добавила:
— Отлично. Потом я принесу тебе твои любимые пастилки.
Шум захлопнувшейся двери заставил Дэниела вздрогнуть. Клоистер присел на единственный стул, стоявший в комнате:
— Привет, Дэниел.
— Но… она.
— То, что сказала сестра Виктория, — правда, — сказал священник, разглядывая Дэниела, — я не причиню тебе зла. Только задам вопросы и уйду. Договорились?
Старик кивнул, плотно сжав губы:
— Идет.
— Ты должен попытаться вспомнить кое-что. Это неприятно, но это уже случилось. Ты понимаешь?
— Да.
— Хорошо. Ты помнишь разговор с доктором Барретт?
— Одри… моя подруга… Она уже давно… не заходила… навестить меня. Я скучаю по ней.
Бедняге, должно быть, не объяснили, что доктор пропала. И обо всем, что с ней произошло, ему, конечно, тоже не рассказывали.
— Она сказала мне, — солгал Клоистер, чтобы сблизиться с Дэниелом, — что иногда ты говоришь как другой человек.
— Как другой чело… век? — испуганно пробормотал старик.
— Да. Не так, как обычно.
— Я не…
Бедняга не понимал, какую роль ему приходилось играть, и боялся. Священник догадался, что так он ничего не добьется, и решил попробовать последнее средство.
— Ты можешь сделать это сейчас? Ты — дух, который обитает в подземелье здания «Венданге»! Ты здесь?
— Нет… Я…
Дэниел всхлипнул, испугавшись смены поведения своего собеседника, которого он не знал, но который напоминал отца Гомеса, экзорциста, принесшего ему столько страданий. Всхлипы переросли в жестокий кашель.
— Спокойно, Дэниел, спокойно. Забудь о том, что я тебе сказал, ладно? Еще один вопрос, и я оставлю тебя в покое. Я произнесу несколько слов, а ты ответишь, знакомы они тебе или нет. Итак: «Клоун с желтыми шарами».
Молчание.
— «Фишерс-Айленд».
Молчание.
— «Нью-Лондон».
Молчание.
— «Ты и сама знаешь».
Молчание.
