тоже имела противное свойство так смотреть, что становилось не по себе…
– Касс-си!..
Я в танке, я в танке, я в танке, я в…
– Касс-сандра!
– Не смей меня так называть! – взвилась я.
– Тогда учи дальше, – непоколебимая ящерка, похоже, готова была стоять на своем до последнего.
Я скорчила рожицу и неохотно повиновалась. Вновь пересела за стол, зажгла еще пару свечей и принялась вяло просматривать очередную летопись испытанным филологическим методом: через три страницы по диагонали. В данном случае – через три абзаца, но все равно по тому же принципу.
Однако подлая ящерка и не думала останавливаться на достигнутом.
– Перес-сказывай, – потребовала она, когда я закончила читать и отложила свиток в сторону.
– Детский сад, штаны на лямках, пятый класс, вторая четверть… – недовольно проворчала я. – Не буду!
– Потому что ничего не запомнила? – уточнила Яти. – Перечитывай.
Я рассердилась, отшвырнула свиток в дальний угол и пригрозила, что сейчас прокляну летописи, а сама выброшусь в окно. А оставшимся от меня мокрым местом они с Магистром вольны распоряжаться по своему усмотрению и командовать, сколько душе угодно.
– Ты туда прос-сто не пролезешь, – невозмутимо прокомментировала ящерка, даже не соизволив взглянуть в сторону узкого решетчатого окна.
– «Кто хочет смерти, тот везде ее найдет», – философски процитировала я Сенеку.
– Ес-сли мир тебе позволит, – возразила Яти. – А его мнение в подобных вопрос-сах важнее твоего, поверь.
Я задумалась, лихорадочно подыскивая подходящий ответ, когда мои напряженные размышления прервал громкий сердитый стук в дверь. Я испуганно замерла. Серафиму принесло на ночь глядя.
Ой-ей…
– Что ты еще натворила? – нахмурилась моя собеседница.
– Ничего особенного… – пробормотала я.
– Неужели?
Стук повторился. Лучшая защита, как известно, это нападение, и посему…
– Кому чего надо?! – угрожающе рявкнула я. Из-за двери донеслось нерешительное сопение и топот. Похоже, ученица Магистра смекнула, что я не в настроении, и на всякий случай решила испугаться. Ее робкий, подрагивающий голос заставил меня разозлиться еще больше. Тоже – на всякий случай.
– Можно мне… поговорить с тобой? – тихо вопросила Серафима и, подумав, чуть громче добавила: – Спасительница.
– Посреди ночи?!
– Это… срочно… Очень срочно…
Нет, по ее мнению, дурацкая кружка стоит того, чтобы будить меня и доводить разговор до скандала?!
– Нельзя!!!
– Но это правда – срочно… – продолжала гнуть свое ученица Магистра.
Еще одна упрямица на мою голову. И где только мир их находит? Забыв обо всем на свете, я метнулась к двери, распахнула ее с явным намерением учинить обещанный скандал… И лишь поток ледяной воды, пролившийся сверху, остудил мой пыл. Ведро! Я подняла голову к потолку, посмотрела на перевернутую вверх дном емкость, и, разочарованно застонав, страдальчески закатила глаза. Опять не то получилось! Опять у меня не все, как у нормальных людей!
– Что с тобой? – Серафима испуганно наклонилась ко мне, то ли помочь желая, то ли – начать мстить за любимую кружку.
Я издала невнятный звук и попятилась от двери, а ящерка понимающе хмыкнула.
– Проходи, С-серафима, не с-стес-сняйс-ся, – любезно пригласила ее Яти. – И не обращай внимания. С- спас-сительница любит на с-сон грядущий принимать… Это душ по-вашему называетс-ся, верно, Касс-си?
Ответом ей послужил прежний невнятный стон.
– Правда? – недоверчиво выпучила глаза впечатлительная девушка.
Я, опустив очи долу, пробурчала что-то невразумительное.
– Правда, – насмешливо подтвердила ящерка.
– В одежде? – усомнилась Серафима.
– Там, откуда Касс-си родом, это в порядке вещей, – продолжала издеваться хвостатая поганка.
– Да? – опять уставилась на меня ученица.
– Да! – раздраженно завопила я, метнув свирепый взгляд на ухмыляющуюся Яти. – Да, елы-палы, мы имеем привычку мыться в одежде! А еще, – мстительно продолжила, чуть успокоившись, – после купания
