Меня ты учишь созерцанью, Показываешь волн мерцанье, И мысов блеск, и мачт стволы, И гребни волн, что, нарастая, Белы, как белых чаек стая На выступе крутой скалы, И за рыбачкой босоногой — В лазури парус одинокий, И труженика моряка, И пену в яром наступленье, И все твое благоволенье, И весь твой гнев издалека. Ты говоришь: «Усни, изгнанник; Кинь в волны посох, бедный странник; Залей огонь, смири свой стон; Отдай мне душу без возврата! Я убаюкало Сократа, Со мною кроток стал Катон». Нет! Уважай чужую горечь! Ты дум моих не переборешь, Не устранишь свершенных зол. Мое отчаянье мне ближе. Дай волю мне. Я ненавижу Твой праздный, дикий произвол. Ведь это ты, на горе людям, Вступило в заговор с бессудьем И, как презренная раба, Несешь в Кайенну, на понтоны, Людские семьи, сонмы, стоны, Судов пловучие гроба! Ведь это ты несчастных гонишь, И в черной пропасти хоронишь Всех наших мучеников ты! Там в смрадных трюмах нет соломы. Там только пушки мечут громы, Распялив бронзовые рты. И если эти люди плачут И скорбь свою в лохмотьях прячут, Ты тоже тайный их палач. Ты стало скаредным и жадным, Ты шумом слитным и нескладным Глушишь навеки этот плач! 8 О всем, что видела, история расскажет — И тотчас на ее ланиты краска ляжет. Когда очнется вновь великий наш народ, Чтоб искупительный свершить переворот, Не покидай ножон, кровавый меч возмездья! Не подобает нам одушевляться местью, Чтобы предателя прогнать в пределы тьмы. К урокам прошлого прислушаемся мы. Воспоминанья в нас тревогу порождают: Жандармы с саблями, глумясь, сопровождают Тележку черную под барабанный бой. Толпа кричит: «Казни!» На улице любой, На крышах, на мостах — людских голов плотина. На Гревской площади сверкает гильотина, Ударил нам в глаза ее косой резак. Виденье мрачное стоит у нас в глазах! Мы утверждали мир. Мы шли неколебимо. У каждого был труд почетный и любимый. Поэт о людях пел. Трибун их звал вперед. И эшафот, и трон, и цепи в свой черед — Все разрушалось в прах. Исчезли злость и горе. Мы твердо верили, что с пламенем во взоре Все человечество за Францией следит. И вот явились те. Явился он, бандит, Он, воплощенное бесчестие. И сразу Распространил пожар, мучительство, заразу Наживы рыночной, и подкуп, и обман, Швырнул в грядущее горсть мерзостных семян. И милосердие, исполнено боязни, Дрожит от этих слов ужасных: «Мщенье! Казни!»
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×