ПРИБАВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Говорит Усама ибн Муршид ибн Али ибн Мукаллад ибн Наср ибн Мункыз, да дарует прощение Аллах ему и его родителям и всем мусульманам! Вот любопытные происшествия; часть их случилась в моем присутствии, а часть рассказали мне люди, которым я доверяю. Я сделал их добавлением к своей книге, так как они не входили в состав того, о чем я хотел упомянуть в предыдущем. Я начну с рассказов о праведных, да будет над ними всеми благословение Аллаха.
РАССКАЗЫ О ПРАВЕДНИКАХ
Шейх имам проповедник Сирадж ад-Дин Абу Тахир Ибрахим ибн аль-Хусейн ибн Ибрахим, проповедник города Ис’ерда [1], рассказал мне там в месяце зу-ль- ка‘да пятьсот шестьдесят второго года [2] следующее: Абу-ль-Фарадж Багдадский [3] рассказал мне событие такого рода: «Я присутствовал,—говорил он, – на собрании у имама Абу Абдаллаха Мухаммеда аль-Баср‘и в Багдаде, когда к нему пришла какая-то женщина и оказала: „О господин мой, ты был среди свидетелей при подписании договора о моем приданом. Я потеряла бумагу о приданом и прошу тебя оказать мне милость и подтвердить свое свидетельство у судьи“. – „Я не сделаю этого, – ответил шейх, – пока ты не принесешь мне халвы“. Женщина стояла, полагая, что он шутит, говоря так, но шейх повторил: „Не затягивай, я не пойду с тобой, пока ты не принесешь мне халвы“.
Женщина ушла, а потом вернулась и вынула из мешка под покрывалом сверток бумаги, в котором была сухая халва. Товарищи шейха удивлялись, что он потребовал халвы, несмотря на свою воздержанность [261] и строгий образ жизни. Шейх взял мешок, приоткрыл его и выбрасывал халву кусок за куском, пока мешок не опустел. Абу Абдаллах посмотрел на него, и оказалось, что это договор о приданом женщины, который она потеряла.
«Возьми твой договор, – сказал ей шейх, – вот он».
Присутствующие превозносили то, что он сделал, но он сказал им: «Ешьте дозволенное! [4] Вы сами делали такие вещи и даже больше».
Шейх Абу-ль-Касим аль-Хыдр ибн Муслим ибн Кусейм из Хама рассказал мне в этом городе в понедельник, в последний день зу-ль-хиджже в пятьсот семидесятом году [5] следующее.
К нам пришел один житель Куфы, потомок пророка, и рассказал со слов своего отца: «Я был вхож к верховному судье в Сирии, уроженцу Хама, который оказывал мне почести и отличал меня. Он оказал мне однажды: „Я люблю жителей Куфы ради одного из них. Когда я был еще юношей, я был в Хама во время кончины Абдаллаха ибн Маймуна аль-Хамави, да помилует его Аллах. Ему сказали: „Сделай свое завещание“, а он ответил: „Когда я умру, и вы кончите облачать меня, вынесите меня на равнину, и пусть кто-нибудь влезет на пригорок, возвышающийся над кладбищем, и закричит: «О Абдаллах ибн Кубейс, Абдаллах ибн Маймун умер, приди к нему, помолись над ним!“ Когда Ибн Маймун умер, они сделали то, что он приказал, и к ним приблизился человек в одежде из грубой ткани и шерстяном плаще, с той стороны, по направлению к которой кричал возглашавший. Он подошел к телу и помолился над ним, а люди остолбенели и не сказали ему ни слова. Когда он кончил молитву, он ушел обратно туда, откуда пришел, и все стали упрекать друг друга, что не удержали его и не расспросили. Они поспешили по его следам, но он ушел от них, не сказав им ни одного слова“. [262]
Я был свидетелем похожего на это события в крепости Кайфа [6]. В мечети аль-Хыдра был человек по имени Мухаммед ас-Самма, у которого была келья в боковой пристройке мечети. Он выходил оттуда во время молитвы, чтобы помолиться со всеми, а потом возвращался в свою келью. Это был истинно святой человек, и он жил недалеко от меня. Когда перед ним предстала смерть, он сказал мне: «Я бы желал от великого Аллаха, чтобы ко мне пришел мой наставник Мухаммед аль-Бусти». И не успели еще люди приготовиться обмыть тело и закутать в саван, как его наставник шейх Мухаммед аль-Бусти уже был около него и взялся его обмыть. Он шел за телом впереди нас и помолился над ним.
Шейх поселился в келье Мухаммеда ас-Самма и прожил там короткое время; он заходил ко мне, а я заходил к нему. Мухаммед аль-Бусти, да помилует его Аллах, был мудрец и аскет, и я никогда не видал и не слышал о подобных ему. Он постоянно постился, не пил воды и не ел ни хлеба, ни каких-либо злаков. Он разговлялся или двумя гранатами, или кистью винограда, или парой яблок, а раз или два в месяц он ел кусок-другой жареного мяса.
«О шейх Абу Абдаллах, – сказал я ему однажды, – как случилось, что ты не ешь хлеба и не пьешь воды, хотя постоянно соблюдаешь пост?» – «Я постился и совсем ничего не ел, – ответил он, – и увидел, что могу это осилить. Тогда я провел голодным три дня и сказал себе: „Все, что я ем, я буду считать для себя падалью, которая дозволена тому, кто вынужден к этому трехдневной голодовкой“. Оказалось, что и это для меня посильно, и я перестал есть и пить воду. Моя душа привыкла к этому и успокоилась, и я постоянно стал это делать».
Один из вельмож крепости Кайфа построил этому шейху келью в саду, предназначенном для него. В первый день месяца рамадана шейх пришел ко мне и сказал: «Я пришел проститься с тобой». – «А как же [263] келья, которая приготовлена для тебя, и сад?» – спросил я. «О брат мой, – сказал он, – я не нуждаюсь в них и не останусь». Он простился со мной и ушел, да помилует его Аллах, и было это в пятьсот семидесятом году [7].
Шейх Абу-ль-Касим аль-Хыдр ибн Муслим ибн Ку-сейм из Хама рассказал мне там в упомянутое выше время, что в саду Мухаммеда ибн Мис‘ара, да помилует его Аллах, работал один человек. Этот работник пришел к родным Мухаммеда, сидевшим у дверей их дома в аль-Маарре [8], и сказал: «Я слышал сейчас нечто удивительное». – «А что же ты слышал?» – спросили его. «Мимо меня проходил человек, у которого был маленький бурдюк, – ответил работник. – Он попросил налить в него воды, и я дал ему. Он совершил омовение, и я хотел дать ему пару огурцов, но он отказался их взять. „Половина этого сада принадлежит мне в уплату за мою работу, – сказал я ему, – а половина. – собственность Мухаммеда ибн Мис‘ара“. – „Совершал ли Мухаммед в этом году паломничество?“ – спросил незнакомец. Я ответил: „Да“. – „Вчера, когда мы ушли с «остановки“ [9], он умер, и мы помолились над ним», – сказал человек».
Родные Мухаммеда, бросились ему вслед, чтобы расспросить его, и увидели его вдали, ноне могли догнать. Они возвратились и отметили день этого происшествия, и дело было так, как он сказал.
Досточтимый Шихаб ад-Дин Абу-ль-Фатх аль-Му-заффар,. сын Ас‘ада сына Мас‘уда сына Бухтегина сына Себуктегина, вольноотпущенник Му‘изз ад-Даула Буида [10], рассказал мне в Мосуле восемнадцатого рамадана пятьсот шестьдесят пятого года [11] следующее: [264] «Повелитель правоверных аль-Муктафи би-амри-ллах [12], да помилует его Аллах, посетил мечеть Сандудия в окрестностях аль-Анбара [13], на западной стороне Евфрата. С ним был его везир, и я был тут же, Он вошел в мечеть, которая называлась мечеть повелителя правоверных Али [14], да будет над ним благоволение Аллаха, одетый в платье из дамиеттской ткани и опоясанный мечом со стальными украшениями. Никто не предполагал, что это повелитель правоверных, кроме тех, кто знал его в лицо.
Настоятель мечети стал молиться за везира, но тот воскликнул: «Горе тебе, молись за повелителя правоверных!» – и аль-Муктафи, да помилует его Аллах, сказал ему: «Спроси его о чем-нибудь для него полезном. Спроси его, что сталось с болезнью, которая была у него на лице; я видел его во дни нашего господина аль-Мустазхира [15], да помилует его Аллах, и на лице у
