– А что остается? Кораблик у нас хороший, не трясет, не болтает. Хоть выспался, – капитан явно припомнил недавно просмотренный фантастический фильм. Ильченко улыбнулся, пусть даже и знал, что выражения его лица никто не увидит:
– Поднимай своих. А теперь – внимание. Товарищи офицеры, это всех касается, – он вытащил из кармана скафандра пульт управления, отщелкнул в сторону защитную крышку и набрал короткий цифровой код. Коснулся пальцем продолговатой клавиши:
– Только что я установил таймер детонатора нашего сюрприза на три часа. Если мы не справимся за это время, корабль будет уничтожен.
Если справимся – отключим детонатор. Вот код отмены, – Василий повернул прибор экраном к людям.
– Всего четыре цифры, запоминайте. Отключить можно либо с этого пульта, он будет у меня, либо с резервного, – Ильченко пнул металлизированным ботинком бок тяжеленного освинцованного контейнера с боеголовкой. – Просто откиньте крышку и наберите код на панели, она на боковой стенке ящика. Затем нажмите длинную клавишу внизу. Все. Это ясно?
– Так точно, – нестройно ответили разведчики.
– Тогда – время пошло, товарищи офицеры! Вопросы?
– Нет, – за всех ответил Махнов, уже выпроставшийся из ремней привязной системы. – Только один вопрос, командир: бабы на борту есть? А если есть, то нам как, в плен их брать или там употребить?..
Управляемые бортовым компьютером корабля многотонные створки шлюза разошлись в стороны, открывая путь в причальный порт. Челнок скользнул внутрь, опустившись в объятия посадочных демпферов. Где-то там, снаружи, беззвучно закрылись люки, отрезая отшлюзовавшийся бот от космического вакуума; заработали мощные насосы, заполняя пенал бокса воняющим дезинфекцией воздухом. Несколько минут стояла тишина, затем ожила внутренняя связь челнока:
– Товарищ капитан, мы на борту. А… что дальше?
– Дальше вы выпускаете нас, блокируете люки и ждете. Связь на нашей частоте, ожидаете два часа пятьдесят пять минут, если никто не вернется, выгружаете заряд и улетаете. Это все. Никаких дополнительных действий не предпринимать, нас сверх срока не ждать, это приказ. Понятно?
– Так точно, – неуверенно отрапортовал пилот. – А если…
– Никаких «если», просто выполняйте приказ. Давайте, мужики, начинаем, – Ильченко откинул крышку оружейного контейнера, раздавая подчиненным боекомплекты и тубусы одноразовых плазменных энергометов, по-старинке зачастую называемых «гранатометами». Несмотря на принятое раньше решение относительно плазменного оружия, РПЭ все-таки взяли. Как говорится, на самый крайний случай.
– С этими игрушками осторожнее, неизвестно, где тут можно стрелять, а где нет. Чердак, Перец, Броско, танкисты, берите баллоны. Все готовы? Угол, прикрываешь. Вперед. Летуны, открывайте…
Повинуясь приказу пилотов, раскрылась рампа десантного люка, гулко стукнув закраиной о палубу, опустилась ребристая аппарель, по которой, мгновением спустя, простучали восемь пар подошв металлизированных ботинок Штурмовая группа вырвалась на оперативный простор… точнее, «почти вырвалась», поскольку из посадочного пенала еще предстояло выбраться.
По крайней мере, на панельке управления внутренними дверями горел рубиновый огонек блокировки замка.
– Углов, дверь, – скомандовал Ильченко после безуспешной попытки справиться с блокировкой. Открыть дверь изнутри отчего-то не получалось, нажатие клавиши сопровождалось лишь коротким резким зуммером и миганием индикатора. Лейтенант сорвал с плеча один из РПЭ, однако в наушниках раздался голос пилота:
– Товарищ капитан, не нужно. Я вошел в их бортовую сеть, у них даже нет паролей ограничения доступа…
– Короче, Иллиас, – рявкнул капитан, едва ли не физически ощущая, как утекает каплями-секундами драгоценное время.
– Открываю дверь, – лаконично ответил пилот.
Настенная панель мигнула зеленым разрешающим огоньком, и ведущие в коридор внутренние двери и на самом деле с легким скрежетом убрались в переборку. Ильченко мимолетом ухмыльнулся: корабль и в самом деле был старым. Наверняка, и взаправду из первых дальних грузовиков эры Первой Экспансии.
Уходящий вдаль коридор, судя по всему, пронизывающий весь корабль от носа до кормы, оказался погружен в полутьму: аварийное освещение на борту безымянного транспортника было понятием чисто символическим. Тусклая люминесцентная панель под потолком горела каждые метров двадцать, не чаще. С другой стороны, оно и понятно: полуразумным ящерам свет вроде как и ни к чему, а люди в этих отсеках вряд ли частые гости. Капитан мельком подумал, что если это так, то возможно, им повезет и в другом – и в этом коридоре не окажется никаких следящих систем. Ох, неплохо бы! Кстати…
– Иллиас? – вызвал Ильченко пилота.
– Слушаю.
– Сможешь найти схему этой лоханки? Меня интересует система вентиляции, точнее – воздухообеспечения обитаемых отсеков. Э… человеческих отсеков, в смысле.
– Сейчас, товарищ капитан. Постараюсь найти.
– Уж, постарайся, Иллиас, постарайся. Если сделаешь, я на тебя, честное слово, по возвращении сразу предписание на звездочку комбату накатаю! – горячо шепнул Василий, только сейчас осознав, какую сложную задачу они на себя взяли. Как найти на борту семисотметрового корабля выход в систему подачи воздуха? Выпустить газ, которого не так уж и много, в первую попавшуюся вентиляционную отдушину? Очень смешно… А с другой стороны, откуда у них было время найти и изучить схему корабля? Вся эта операция – сплошной и стопроцентный экспромт…
– Есть, товарищ капитан! – голос пилота звенел от гордости. – Нашел! Сбрасываю вам, принимайте. Да, кстати, экипаж корабля всего три десятка человек, точнее – тридцать два человека. Все, пошла передача.
– Принимаю, – горло Ильченко сжало неожиданным спазмом. Молодец, парень, ох, молодец!..
И все-таки сработать совсем по-тихому не удалось. Уже когда они разобрались с системой вентиляции, определив, какие нагнетательные воздуховоды ведут в обитаемые помещения, а какие – в трюмы и технические отсеки, и подготовили баллоны, собираясь подать снотворный газ в магистраль, ведущую в занимаемые экипажем жилые блоки и отсеки управления, под потолком замигали тусклые от многолетней пыли оранжевые лампы. Тишину древнего корабля разорвал скрипучий ревун тревожной сигнализации.
– Чердак, разобрался с трубами? Да? Тогда давай, подключайся!
– А если не туда пойдет, тащ капитан? – Чердыклиев отложил дрель, с помощью которой проделывал отверстия под ввинчивающиеся штуцеры, вкрутил последний из них и набросил переходник Затянул уплотнительную манжету и замер, держа ладонь на вентиле первого по счету баллона.
– А пофиг, куда-то же пойдет? Все, давай!
– Даю, – младлей скрутил вентиль, глядя на индикатор расхода газа. – Пять… три… ноль… Коля, Броско, готовь следующий!
Безумный, откровенно говоря, план, как ни странно, удался. Опустел последний баллон со снотворным, и десантники подали в систему воздухоснабжения транспорта нервно-паралитический состав, переключившись с обитаемых помещений на технические, где, как им казалось, могли размещаться оставшиеся на борту ящеры. Возможно, так и было, возможно – нет, но выбирать не приходилось. WX9 был достаточно стойким газом, способным циркулировать в замкнутой системе вентиляции почти час, кроме того, он в меньшей степени воздействовал на организм, уже находящийся под воздействием снотворного средства, так что шансы захватить и спасти кого-то из команды, ненароком хапнувшего «девятки», у них оставались.
– Все, – констатировал Чердыклиев, отбрасывая последний баллон, черный с двумя желтыми кольцами и знаком химической опасности. – Пусто.
Капитан мельком взглянул на ведущий обратный отсчет таймер – на все про все меньше двадцати минут. Нормально.
Сверившись с переданной пилотом схемой транспортника, Василий махнул рукой:
