победителей. Они поклялись не поднимать оружие против Франции на протяжении всей войны и не возвращаться в течение года ни в Египет, ни в Сирию. В начале пути в Багдад их сопровождал эскорт.
Французы заделали бреши в крепости и пошли дальше. Их ждали Иерусалим и гора Сион. Христиане показали солдатам пустынный колодезь, где богоматерь отдыхала с младенцем Иисусом.
Переводчики, интенданты и секретари, нанятые из числа сирийских католиков, рассказывали любопытные истории, полные суеверий.
Чума
Мусульмане не стали цепляться за Газу, и сдали ее почти без боя. Мамелюки Ибрагим-бея прикрывали отход Абдаллаха.
Армия вошла в чудную долину, покрытую рощами оливковых деревьев. Здесь множеством ручьев и красивых деревень.
Ночью небеса разверзлись, засверкали молнии, пошел ливень.
Почти год солдаты не видели и капли дождя. Но радость прошла, когда долину затопило. Все насквозь промокли. Бонапарт приказал перенести свои палатки на высоту Хеврон.
Солдаты отдыхали после утомительного перехода через пустыню и наслаждались прекрасной едой.
Тем временем Бертье направил прокламации «султана Кебира» в Иерусалим, в Назарет и в Ливан.
Вождь обращался к туркам, а улемы мечети Аль-Азхар (делегация, состоявшая из пяти наиболее образованных шейхов Египта, направленная в поддержку Бонапарта) – к правоверным мусульманам. Были и письма к христианам. Прокламации, отпечатанные в походной типографии, были составлены на арабском языке.
Иерусалим лежал в стороне от пути следования войска и был хорошо укреплен. Армия предвкушала вступление в столицу христианского мира. Пожилые солдаты распевали духовные гимны и «Плач Иеремии».
1 марта воины перешли вброд через поток, текущий из Иерусалима и впадающий в море у лежащего в развалинах Аскалона, знаменитого осадами и сражениями времен крестовых походов.
Три часа Бонапарт осматривал поле сражения, в котором крестоносцы разбили армию султана Египта и мавров Эфиопии. Он вспоминал строки Тассо.
Вечером читали вслух Священное писание, поражаясь точности и правильности описаний местности.
– Но когда же мы наконец увидим Голгофу и гроб Господень? – вопрошали бойцы.
И каково же было чувство горечи и разочарования, когда армия получила приказ двигаться в другом направлении, на Яффу.
Шли дожди, пало много верблюдов. Армия подошла к крепости. Здесь разыгралась трагедия.
Гарнизон Яффы состоял из пехоты Абдаллаха и воинов разных народностей: магрибинцев, албанцев, курдов, анатолийцев, караманийцев, дамаскинцев, уроженцев Алеппо, чернокожих из Тэку. Они совершили пару зрелищных вылазок.
Французы отбили нападения и взяли пленных, среди которых оказались албанцы (арнауты) из Аль- Ариша. Бонапарт узнал, что весь гарнизон прибыл в Яффу, нарушив условия капитуляции и данную клятву.
Бертье направил парламентера, уполномоченного заявить следующее:
«Господь милостив и милосерден. Главнокомандующий Бонапарт поручил мне передать вам, что Джеззар-паша начал военные действия против Египта, захватив форт Аль-Ариш; что Бог, который стоит на страже справедливости, дал победу французской армии, и она взяла обратно этот форт; что именно в результате этой операции главнокомандующий вступил в Палестину, откуда он хочет изгнать войска Джеззар-паши, которому никогда не следовало входить туда; что крепость обложена со всех сторон; что батареи, предназначенные для ведения настильного огня и снабженные бомбами, а также батарея, предназначенная для пробития бреши, за два часа разрушат все оборонительные сооружения; что главнокомандующий Бонапарт жалеет о тех бедах, которые обрушатся на город в целом, если он будет взят штурмом; что он предлагает свободный выход гарнизону и покровительство городу, а потому откладывает открытие огня до 7 часов вечера».
Офицера и трубача впустили, но четверть часа спустя французы с ужасом увидели их головы на пиках.
Осажденные были обречены. Артиллерия начала сокрушать стены крепости, и бреши были достаточно велики для того, чтобы начать штурм.
Бонапарт стоял на насыпи батареи, показывая полковнику Лежену, что нужно делать. В этот миг пуля сбила с него шляпу, прошла в трех дюймах от его головы и поразила насмерть полковника, рост которого составлял 5 футов 10 дюймов.
– Уже второй раз с того времени, как я воюю, рост в пять футов два дюйма спасает мне жизнь, – сказал главнокомандующий вечером.
Французы ворвались в крепость. Албанцы, окруженные в цитадели, кричали капитану Богарне и адъютанту Круазье, что станут сражаться до последнего, если им не будет дарована жизнь. Вопреки приказу главнокомандующего, молодые военные дали обещание сохранить пленным жизнь, а когда те сдались, распорядились привести их в лагерь французов.
– Что хотят они от меня? – воскликнул озадаченный Бонапарт. – Разве у меня есть чем их кормить? Или суда, чтобы перевезти их в Египет или во Францию?
– Ни вы ли настоятельно требовали от нас предотвратить резню? – вопрошал потрясенный Евгений.
– Да, вне всякого сомнения, но в том, что касается женщин, детей, стариков и вообще мирных жителей, а не солдат с оружием в руках.
