той борьбе будет достигнута и обеспечена ее будущая свобода и хорошая конституция, то уже несколько лет пользования этими благами полностью возместят тот ущерб, которым могло сопровождаться их завоевание».
Вывод Франклина подтверждался и опытом американской революции, в которой тоже были свои «неприятные обстоятельства», «стеснения формальной демократии в интересах войны», как писал Ленин. Но от этого американская революция не потеряла своего огромного прогрессивного значения. Франклин прекрасно понимал, что революции, эти величайшие социальные катаклизмы, невозможны без того, что он называл «неприятными обстоятельствами».
Смерть Франклина вызвала многочисленные международные отклики. Но характерно, что только революционная Франция почтила его память на государственном уровне, отдала ему должное, как руководителю революционного движения в Америке. 11 июня 1790 года выдающийся оратор французской революции Мирабо выступил в Национальной ассамблее Франции с речью, посвященной кончине Бенджамина Франклина. Эта речь была перепечатана почти всеми газетами Франции, Соединенных Штатов Америки, Англии и расценивалась, как одно из символических заявлений французской революции.
Мирабо говорил, что «гений Франклина освободил Америку и обрушил поток света на Европу».
Гений, на которого претендует и Европа и Америка, человек, из-за которого спорят история науки и история империй, несомненно, займет почетное место в летописи человечества.
По мнению Мирабо, Франклин был «одним из величайших людей, которые когда-либо служили философии и свободе».
Оратор предложил, чтобы Национальная ассамблея последовала примеру конгресса США, объявившего двухмесячный траур, и объявила трехдневный траур по случаю смерти Бенджамина Франклина.
Биограф Франклина писал, что в речи Мирабо была «одна идея — поразить воображение мира, который все еще не понимал важности революций, происходивших в обоих полушариях».
Смерть Франклина вызвала глубокую скорбь в революционной Франции. 10 августа 1790 года типографы Парижа собрались для того, чтобы почтить его память. В комнате, где проходило собрание, установили бюст Франклина. Над его головой уложили венок, а внизу были разложены наборные кассы, пресс и другие атрибуты типографского ремесла.
В то время как подмастерье произносил речь, другие набирали и печатали ее, а в конце вечера присутствующим был вручен отпечатанный текст. Оратор рассказал о жизни Франклина, о его успехах на политическом поприще, но подчеркнул, что главное внимание он уделит не тем славным страницам из жизни Франклина, которые всем хорошо известны, а его деятельности в качестве типографа, рассказу о Франклине — простом гражданине. Жизнь Франклина, заявил оратор, заставляет типографов Парижа гордиться своим положением и следовать его примеру. «Франклин, — говорилось в выступлении, — был от рождения беднее самого бедного из нас, но он обладал мужеством не стыдиться своей бедности».
Выступавший призвал молодежь так же любить книги и чтение, как Франклин, бороться за свободу с такой же решительностью, как их выдающийся собрат по ремеслу. Указав на то, что рабочие должны расширять свой кругозор, чтобы иметь правильное представление о своих правах и долге, оратор подчеркнул, что важным средством достижения этого является путь, по которому шёл Франклин, — создание клубов для самоусовершенствования и библиотек. В речи обращалось внимание на то, что Франклин считал издательскую деятельность важным фактором, способствовавшим свержению деспотизма в Америке.
Следующим оратором был солдат из Батальона ветеранов, который говорил о деятельности Франклина и идеалах французской революции. Указав на то, что свобода печати является важнейшим признаком политической свободы, он призвал присутствующих типографов не печатать контрреволюционные издания и быть своими собственными цензорами, служить добру и правде.
Биограф Франклина Олдридж, приведя ряд аналогичных фактов, приходил к выводу, что «во Франции Франклином искренне восхищались представители всех классов общества, высших и низших, интеллектуалы и рабочие. Французские литераторы отдавали ему должное в несравненно большей мере, чем коллеги Франклина в Соединенных Штатах и Англии».
Если в этих оценках, в утверждениях, что Франция была страной, где Франклина чтили больше, чем на родине, и есть некоторое преувеличение, то бесспорно, что в революционной Франции к Франклину — представителю революционной Америки проявляли несравненно больший интерес, чем в консервативной Англии и в официальной Америке. В США в послереволюционный период все отчетливее проявлялась консервативная тенденция в политике господствующих кругов промышленной и торговой буржуазии, плантаторов Юга. Это накладывало свой отпечаток и на отношение официальных кругов США к Франклину, к оценке его роли в революционной борьбе за освобождение североамериканских колоний Англии.
Эти круги получили от революции все, чего добивались. Американские колонии стали независимым государством. Вся полнота государственной власти оказалась в руках буржуазии и плантаторов. Были созданы необходимые предпосылки для быстрого развития экономики страны, для обогащения и буржуазии и плантаторов. Дальнейшее углубление революции противоречило коренным классовым интересам промышленников Севера и рабовладельцев Юга, и они использовали завоеванную в ходе революции власть для того, чтобы «поставить на место» народные массы, не допустить выполнения социальных требований тех, кто сыграл решающую роль в завоевании государственной независимости колоний.
С первого дня пребывания во Франции Франклин для прогрессивных, революционных кругов страны был единомышленником, человеком, близким по духу, по убеждениям. Упорная, последовательная борьба посла революционной Америки за выполнение возложенной на него миссии еще больше укрепила связь между Франклином и теми силами, которым предстояло вскоре сыграть решающую роль в штурме твердынь абсолютизма во Франции.
Последний год в своей жизни Франклин был прикован к постели. Когда начинались тяжелые приступы каменной болезни, боли становились нестерпимыми, и приходилось принимать значительные дозы опия. Но в перерывах между приступами он был бодр, жизнерадостен и до последних дней сохранил поразительную ясность мысли. Франклин много читал, принимал посетителей по общественным и частным делам.
За шесть дней до смерти началась горячка. Казалось, все кончено и Франклин умрет, не приходя в сознание. Но через несколько дней страшные боли, при наступлении которых он терял контроль над собой, прекратились, и затеплилась надежда, что болезнь отступает. Однако неожиданно наступило резкое ухудшение, и 17 февраля 1790 года Франклин тихо скончался.
Франклин говорил, что «человек рождается только после своей смерти». Действительно, зачастую только после смерти людям воздается должное за все, что они сделали при жизни. Франклин не был обижен судьбой, он и при жизни узнал, что такое всемирное признание, слава, горячая любовь родных, близких, соотечественников и многочисленных искренних друзей и почитателей за границей.
Но только после смерти стали очевидны масштабы поистине беспримерного уважения, горячей любви к Франклину в США и в других странах. Франклин не любил почестей, считал их пустой мишурой, но именно ему Америка отдала почести, которых не знал до этого ни один ее гражданин. Никогда никого не хоронили в Америке так торжественно и при такой всенародной скорби, как Франклина. За гробом великого американца шло двадцать тысяч человек. В гавани Филадельфии в знак траура все суда приспустили флаги. Франклина похоронили рядом с могилой Деборы, и артиллерийская батарея пенсильванской милиции отсалютовала своему создателю и первому полковому командиру прощальным залпом. Америка проводила в последний путь своего великого гражданина.
Основные даты жизни и деятельности Бенджамина Франклина
