информацию.
— Да… Они оба вернулись «оттуда», — кивнул Кирилл. — Кэп нашел такую дверь, которую открывал тот ключ. И Хайме Геррода он тоже нашел. Только… — он потер лоб. — Только про все это… Про те дела, что творились с ним в «перпендикулярной Вселенной», капитан рассказывал и вовсе уж… стремно. Словно и не мне рассказывал, а сам себе что-то пытался объяснить, что там с ним было. И не первый раз пытался, наверное…
Кирилл задумался на минуту, поморщился и добавил:
— Самое неприятное, так это то, что я вовсе не уверен, что мне стоило узнавать все это. И пытаться разобраться во всем этом…
— Наверное, тебе не надо много знать об этом, — сказал ему тогда, на студеной тверди плато Аш- Ларданар, тот, кого он, за неимением других имен, продолжал называть кэпом Листером. — Понимаешь, не надо человеку слишком много знать о том, что существует не для людей, не имеет к ним никакого отношения…
— Я просто хочу понять, — устало отозвался Кирилл и поставил рюкзак на подернутый инеем щебень. Сам опустился рядом. Спутники далеко отстали от них, и стоило передохнуть немного, поджидая их. Он посмотрел на капитана снизу вверх.
— Хочу понять, с чем имею дело. Я только и спросил тебя: «Кто ты?» Все-таки человек или…
— Я тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос… Или нет…
Листер бросил свой рюкзак рядом с рюкзаком Кирилла и опустился на землю, прислонясь к нему спиной.
— Я не так сказал. Я хочу не знать ответ на этот твой вопрос… Я хочу выбрать. Выбрать этот ответ. Пока у меня еще есть возможность выбирать…
Кирилл молчал, боясь спугнуть ту атмосферу взаимного доверия, которая словно из ничего возникла и пронизала ткань их сбивчивого разговора.
— Трудно объяснить, что произошло там с нами…
Листер прикрыл глаза и сосредоточился на каком-то мучительном воспоминании.
— Это была своего рода ловушка… Капкан, поставленный у двери между мирами. Знаешь, много пишут и говорят о том, что подпространство — это гораздо более сложный мир, чем представляется нам. Мир такой же странный, как и наш мир — для его обитателей. Я думаю, что это был Тартар — то, с чем мы столкнулись в «перпендикулярной Вселенной»… Наверное, слышал о такой штуке…
— Да, — криво усмехнулся Кирилл. — Я временами заглядываю на просветительские каналы «Ти- Ви». И в сайты научного обозрения в сетевых новостях. Это такая изолированная область пространства- времени, которая временами все-таки может приходить в соприкосновение с нашим миром… Еще предполагают, что она может быть населена, эта «изолированная область»… Но не все считают, что он и на самом деле существует, этот Тартар. Может, есть, а может, и не нет…
Листер бросил на собеседника слегка высокомерный взгляд. Как-то машинально, словно забывшись. Поняв это, извиняюще улыбнулся.
— Скорее всего — есть, — сказал он. — По крайней мере то, с чем мы столкнулись — я и Геррод — очень напоминало то, о чем так любят поболтать теоретики и их популяризаторы… Наверное, «Мир скрытой координаты» — это какое-то междумирье… Тамбур, из которого открываются проходы, туннели в такие вот закоулки Мироздания. И какие-то из них обитаемы, населены носителями разума. Очень странного, чуждого, но не лишенного интереса к нам — призракам, приходящим из иного мира. Проносящимся через междумирье какими-то своими путями. Затевающим эксперименты, которые оборачиваются чудовищными бедами и катастрофами в их, неведомом нам мире… Мы не могли не вызывать у него интереса. Для этого мы слишком опасны. Опасны своей постоянной экспансией в иные миры, своей нарастающей технологической мощью… Своим неразумным любопытством, наконец…
— Вы встретили его? Этот чужой разум?
— Лучше сказать — он встретил нас. Он нас ждал, готовился исследовать, изучить нас. И в конце концов — изменить. Сделать своими инструментами… Заключить с нами договор.
— И вы этот договор подписали? — с интересом осведомился Кирилл.
— Дело обошлось без пергаментных свитков и вскрытия вен. Договор с дьяволом подписывают не на бумаге. Его подписывают в душе. Самое трудное для нас, конечно, было найти общий язык… Понять, что надо от нас тому безликому и невидимому, который общался с нами с помощью… — капитан щелкнул пальцами, подыскивая нужное сравнение, — с помощью какого-то подобия театра. Гротескной пародии на театральное действо, которое разыгрывали перед нами его марионетки — неумелые подобия людей. Смешные и жутковатые. Но тогда я понял главное… То, что я счел главным тогда… Мне было обещано бессмертие. Традиционная приманка…
— Да, от таких предложений не отказываются… — бросил Кирилл с заметной иронией.
Но кэп не обращал внимания на реплики собеседника. Сейчас он слушал только себя.
— Бессмертие… — продолжил он. — Бессмертие в обмен на верность. Даже не так — не в верности дело — бессмертие в обмен на изменение сущности… Вот правильная формула… Я ее принял. И теперь это изменение происходит во мне. Но я еще способен выбрать… Надеюсь, что способен. Выбрать — пройти ли мне этот путь до конца, или отказаться от подарка дьявола…
— Как это?.. — спросил скорее самого себя, чем своего странного спутника Кирилл.
На этот раз Листер услышал его вопрос.
— Дело в том, что тот Джордж Листер, которого ты видишь перед собой, это только кусочек, проекция того существа, которым я стал в результате изменения… Верхушка айсберга. Сам айсберг там — в Тартаре… И проекция эта довольно зыбкая, неустойчивая. Иногда со мной происходят всякие незапланированные… эффекты. Тогда, бывает, я здорово пугаю окружающих. Тартар тратит сумасшедшее количество энергии для того, чтобы сохранить связь этой бренной оболочки, существующей в обычном пространстве-времени, и той ее основой, которая таится там — в невидимой простым смертным Вселенной. Когда что-то происходит со мною здесь, мое «я» ныряет в те темные воды… И живет по их законам… Все больше и больше становясь чем-то другим. Тем, чем становиться очень не хочется… А за это время происходит восстановление, регенерация моей проекции в этом мире. Или она строится заново. И этот мир возвращается ко мне. К уже другому мне. И я вновь отправляюсь исполнять в нем то, зачем послал меня в него Тартар.
Теперь Листер открыл глаза и смотрел в пространство перед собой пустым, лишенным хоть какого- либо выражения взглядом.
— Это — большое удобство: быть «на поводке» иного мира. Я, к примеру, вовсе не нуждаюсь ни в пище, ни в воде. И даже в воздухе, хотя в вакууме у меня будут наблюдаться все последствия вскипания азота в крови… Не хочется думать о том, как это будет смотреться в комбинации с последующей регенерацией… Это вовсе не значит, что мне не нравится дышать или хорошо поесть. Просто я могу обходиться без этого… Но за все надо платить: такое мое бытие возможно только в довольно небольшой области Обитаемого Космоса. Я уже никогда не смогу вернуться в Метрополию. Есть только несколько обитаемых планет, на которых Тартар может дотянуться до меня, поддерживать мое существование. Шарада, Харур, Прерия, Чур… И благословенная Инферна.
— Во всех этих Мирах находили порталы Предтеч. Или их руины.. — припомнил Кирилл. — Кроме Инферны, конечно. Здесь нашим археологам не развернуться… Какой-то участок измененного пространства-времени… Поэтому здесь вечные проблемы с навигацией…
— «Червивое яблоко» Галактики — так его называют физики из тех, что заняты космологией, — напомнил Листер. — И Геррод так его называл…
— А он… — Кирилл с интересом глянул на капитана. — Генерал-академик тоже подписал договор?
Лицо Листера дернулось.
— Пожалуй, Хайме поступил более мудро, чем я. Куда более мудро… Он не принял этот чертов подарок. И Тартар отпустил его с миром. Самую малость лишь изменив его — даровал ему забвение. Он ничего не помнил о том, что происходило с нами… Словно проспал все эти недели сном праведника… И он даже не знает, насколько он счастлив: он родился человеком, человеком и умрет. И никогда не будет
