— И если хоть раз назовешь меня Копытичем, шею сверну! Такое только троим позволено. Петрович я… Запомни: ударение — на первый слог! Петрович! Рога Петрович! А про Копытича — это все Шишела шуточки… Ну а тебя как звать, малахольный?
Славянский юмор Шишела, столь обидный для Роги, остался непонятен Микису, а вот сама кличка изобретателя странного прозвища всколыхнула в нем массу эмоций.
— Шишел? — удивленно воззрился он на Рогу — Шишел-Мышел — Шаленый?! Его что — сюда занесло?
— А что — тоже такого знаешь? — изумился Рога. — Или слышал о таком? Вот уж тесен мир! Хотя, если уж сошлись мы на Камнях, так и неудивительно: тут все мы по одной дорожке ходим… Ты не темни, однако, сам-то назовись все-таки…
— Шишел меня знал как э-э… Барсука… — ответил Микис — Дело было на Гринзее…
Рога окинул собеседника критическим взглядом и согласился:
— М-да… Есть что-то…
Микис потупился Он не был уверен, что ему стоит распространяться о своем прошлом — здесь и сейчас.
— Тогда у меня кличка такая была — Барсук, — уточнил он
— А сейчас, стало быть, другая… — проявил догадливость, хорошо сдобренную ядовитой иронией, Рога.
— Можешь звать меня Бобер… — неохотно промямлил Микис.
— И этот зверек подходит, — согласился рыжий разбойник, еще раз оценивающе поглядев на собеседника. — Не скунс все-таки…
Микис нервно дернулся — именно Скунсом он числился в те далекие и прекрасные времена, когда за ним — Микисом Палладини — еще не охотились по всей Галактике люди Большого Кира с намерением спустить шкуру за принесенный этому самому Киру и ряду фигур помельче основательный материальный ущерб, за сотрудничество с федералами из управления, пропажу партийной кассы и за иные прегрешения.
— Правда, я и бобров и барсуков только по «Ти-Ви» видал, — признал недочет в своих познаниях по части зоологии Рога. — И скунсов — тоже. В фильмиках про флору Метрополии. Или про фауну… Познавательных. А ты, видно, живность любишь… Этакую… Ну это все кликухи. А звать-то как тебя в натуре?
— Алоиз Бибер к вашим услугам, — несколько чопорно отрекомендовался Микис.
— Это там — на Гринзее, или здесь — в Диаспоре? — продолжил Рога уточнение обстоятельств. — Мне важно вспомнить, чем там тебя Шишел поминал — добром или по-другому как…
— У Шишела никаких ко мне претензий не было! — оскорбился Микис. — Я ему был, конечно, под другим именем известен, у меня тогда на фамилию Беррил ксива выправлена была! Ромуальдо Беррил, если хотите знать!
Рыжий Рога призадумался, но если и вспомнил что из рассказов Шаленого, то не поспешил уведомить об этом Микиса. Тот беспокойно завозился на нарах.
— Так Шишел теперь тоже здесь? — озабоченно осведомился он.
— Отнюдь, — коротко бросил Рога. — А не помешал бы, ей-богу… Мы с ним на пару прикидывали сюда на промысел податься… Камнями зарабатывать года два-три. На Святой Анне дело было. Там он мне «Копытича» этого и подвесил — шутник хренов. И уж все на мази было… Но тут его кто-то из старых приятелей вычислил, из тех, с которыми они с Квесты — с Малой Колонии — звездолет какой-то древний угнали. Он потом то ли отбился от них, то ли потерялся где-то и все тосковал по ним и по тем денькам вообще…
— Да, помню что-то такое… — согласился Микис. — Случалось от него слышать что-то в этом роде… Под «Смирновскую»… Сентиментален Шишел бывал временами.
— Ну, так вот нашлись друзья эти его, — с некоторым недовольством в голосе поведал Рога. — С ними Дмитрий и сорвался в другие края. А я вот в Диаспору подался. На то у меня и расклад неплохой выпал, и подданство Фронды — я про него, правда, уж и забыл, а пригодилось, однако ж и Способность четко выраженная… Так что, видно, на роду мне написано по здешним горам шляться и камушки подбирать… А у Шишела как раз ни того, ни другого. Как не было, так и нет — ни гражданства этого, ни Способности… Да и к Камням у него предубеждение какое-то… Что-то там с каким-то Камнем у него вроде как боком вышло… Так что, может, оно и к лучшему, что все так сложилось. Потому что в Диаспоре жизнь, конечно, сытая — если на «чертей» не за страх, а за совесть ишачить. Но по-настоящему заработать можно только на двух вещах — на «пепле» и на Камнях… Но с «пеплом» все стремно. Все на Секту завязано, на Фалька… А с Камнями — дело четкое, прямое — кто смел, тот и съел. Хотя…
— Камни… — растерянно пробормотал Микис. — Значит, камушки… Не знал…
— Какие тебе «камушки», малахольный?! — неожиданно завелся Рога. — Это у баб в сережках — камушки. А здесь — на Аш-Ларданар — Камни! Заруби это себе на носу, чучело!
— Знаешь, Рога, — переходя уже на «ты», начал прояснять суть дела бывший Барсук, — я вроде специально делами Диаспоры так это — интересовался. У меня на этот предмет свой интерес. Я, понимаешь, на Фронде свое дело содержу… Но я ни разу не слышал о том, что с Инферны вывозят ювелирное сырье…
Рога обалдело уставился на Микиса. Очевидно, тот ляпнул что-то и вовсе уж несуразное…
— Какое такое — ювелирное? — ошалело спросил он. — Ты-то сам за каким дьяволом по этим местам бродишь? Да еще в Ночи Туманов. Тоже ведь Камни для кого-то пасешь? Или кто-то для тебя Камни пасет? Но, извини, дорогой, на это не похоже…
— Конечно — не похоже! — взвился Микис. — Я… Я сюда — на Инферну вашу — влип не по делам! Вообще помимо, как говорится, собственной воли!
Он лихорадочно соображал, какую версию своего прибытия «впарить» неожиданно обозначившемуся партнеру по возможному бизнесу в Диаспоре.
— Ми… Алоиза Бибера привезли на Инферну, как барана — на свадьбу. Связанного и без малейшего понятия о том, знаете ли, что происходит! Они меня хотели использовать как заложника! Но… Но у них корабль… Они — разбились. Где-то здесь, в горах… И единственное, чего я хочу, это поскорее убраться с этой милой планетки! И еще, конечно, Алоиз Бибер хочет получить хоть какую-то компенсацию за его страдания! — торопливо добавил он.
Рога продолжал пялиться на Микиса. Теперь уже снова иронически.
— Послушай, друг… И кто это тебя и — главное — за каким дьяволом приволок сюда — на планету, которая ни-ка-ко-го отношения ни к твоей Фронде, ни к Метрополии не имеет и иметь не может?! Кому ты здесь сдался, если не секрет?
— Это — дело рук Хубилая… Кублы… — лихорадочно продолжал нести околесицу Палладини. — У него… у нас получилась нестыковочка с большой партией «порошка»… Если бы не эта авария… Не эта посадка…
— А после аварии и посадки… — Рога улыбнулся настолько ядовито, что этого не смогла скрыть даже его рыжая борода. — После такой беды эти твои похитители так огорчились, что отпустили тебя на все четыре стороны… Да еще и комбинезончик дали, фонарик привесили. Продуктов в дорогу — полный рюкзак. Мешок спальный… Да еще и пушку ты вроде при себе имел… Я же слышал, о чем эти, — Рога кивнул в сторону продолжавших резаться в карты охранников, — болтали…
Бобер скис и стал лихорадочно рыскать глазами по бункеру, ища сочувствия у остальных товарищей по несчастью. Но разношерстной четверке — двум горцам, негру и узкоглазому азиату не было до него никакого дела. Двое первых, как и охрана, предавались игре, но только какой-то странной: в нее можно было играть со скованными руками. Один бросал на своем гортанном горском наречии какие-то слова — возможно, называл число, — а второй, подумав, отзывался на это такими же короткими, явно обусловленными какими-то правилами звуками. Потом наступала очередь второго, и он выдавал свою порцию из трех-четырех слов, повергая в задумчивость партнера. Видимо, это было чем-то вроде шахмат без доски… Негр просто балдел, словно обкуренный, а азиат, похоже, просто спал с открытыми глазами.
Рога с иронией продолжал наблюдать за своим собеседником.
