Федерации неизвестны даже специалистам. Доктору Кульбаху с «Эмбасси» стоило бы полистать файлы здешних «органов». Так значит, весь рынок Камней здесь — «черный»?
— Почти весь. При определенных условиях правоверный, хорошо зарекомендовавший себя «черт» может приобрести себе Камень из числа конфискованных… Хороший способ отмывки этого сорта капитала…
— А кто в таком случае этот соперник? Ну — которому носят товар «стервятники»? — осведомился Кай.
— Хотел бы я это знать, — пожал плечами Ким. — Ранарари, сдается мне, знают, но ничего с этим конкурентом поделать не могут. Только жестоко карают тех, кто работает на него. Раз не «черт», то дьявол… Не знаю — не говорят они… Но платит этот конкурент много больше того, что получают Продавцы от «чертей».
— Кто-то из Космоса? — поинтересовался Кай. — Кто-то из тех, кому тоже необходимы советы Камней?
— Я думаю, что это тот, кто эти камушки выращивает — здесь, на плоскогорьях Инферны, — вдруг вмешался сидевший до этого молча на заднем сиденье Мустафа. — Самое мое первое дело здесь было с этим связано. Хозяева его так называют: соперник — это когда земляне рядом, а когда думают, что их не слышат, — Бог Камней… Вот так. И ему, этому Богу, не советы от Камней нужны, он их использует как что- то вроде чипов. Элементов каких-то систем переработки информации… Но сам он прийти и забрать их не может.
— А сейчас — как раз сезон их сбора, — уточнил Ким. — Это — нехорошее время. Оно связано со всякими аномальными явлениями… Так что экспедиция, найдя корабль, ничего с ним делать не стала. Они лишь попытались определить, нет ли в нем кого живого. С помощью интроскопов с высоким разрешением. Получилось, что нет. Дальнейшее расследование и опрос встреченных Продавцов — из тех, кто склонен был к разговорам, — показали мало хорошего. Действительно, по Аш-Ларданару продвигалась группа чужаков. Кого-то из них захватил отряд «стервятников», затем расстрелянный ВВС Инферны, — они такое практикуют… Неясно, остался ли там кто-нибудь в живых. Еще одна группа напоролась, предположительно, на Ловушку. Есть на Ларданаре и других плато такие места, из которых обычно не возвращаются…
Наступило мрачное молчание.
Кар уже выехал из города и в наступившей темноте катил по шоссе, тянущемуся вдоль темной громады леса. В его глубине мелькнули тусклые огни — характерные узкие щели окон жилища ранарари. Но уже не ветвящейся башни, а чего-то массивного и приземистого.
— Дом Последнего Изменения, — кивнул на странное здание Ким. — Один из многих. Видишь, на воротах выжжено такое дерево. «Запретное дерево». Это их знак — Общины Отверженных…
А на открывшейся опушке, вжавшись в темноту отступившей чащи, слабо светился колеблющимся светом вход небольшой каменной башенки совершенно земной архитектуры.
— Вот она — часовня, — сообщил Мустафа. — Место встречи.
— Еще раз определимся, — Ким покосился на свой регистратор и перевел его в режим защиты от подслушивания.
Подстраховался и Кай.
— Мы вдвоем выходим и ждем в часовне Пестрой Веры появления Раковски или его представителя, — определил Яснов. — Кого-то, кто скажет: «Какому богу вы принесли огонек, господа?» Мустафа отгоняет кар в сторонку и сидит в нем на стреме. Нильс из засады в районе Серого монастыря отслеживает ход нашей встречи и фиксирует его дистанционно. Константин болтается где-то здесь — в свободном полете — фиксирует наблюдателей мафии. Таких здесь не может не быть… Ну, с богом…
— Так я и знал, что он нас сюда затащит!
Рога даже сплюнул с досады.
Маленький отряд из четырех человек залег в небольшом ущелье, словно натолкнувшись на невидимую преграду. Эта преграда — незримая демаркационная линия — отсекала лежащий перед ними кусок Аш-Ларданарского плато от остального мира. И кусты там росли не такие, и мох, растекшийся по скалам, был каким-то другим. Да и сами скалы имели иной цвет, по-иному складывался узор бегущих по ним трещин…
— Путаная земля, — Рога выразительно посмотрел на Микиса, который, видно, не до конца понимал значение этих слов.
Да что там — не понимал ничего вообще!
— Вот что, — Штучка вынул изо рта веточку, которую жевал полдороги, и отшвырнул ее подальше. — Придется жребий кидать, кому с чудаком дальше идти. Одного его пускать — крышка. Однозначно. Всем туда переть…
— Не нужно никакого жребия, — уверенно и хрипловато оборвала его Дурная Трава. — Я пойду. Меня Путаная любит…
— Ну так и флаг тебе в руки, — с облегчением вздохнул Рога. — Только не застревайте… Ждем до заката. Потом — отходим на ту плешь, что Доминго присмотрел…
— Это недалеко… Это теперь должно быть уже совсем близко, — поспешил успокоить его Микис.
— Не каркай! — сурово осадила его Дурная Трава. — На Путаной земле таких вещей нет: «близко» — «далеко»… И ничего вперед не загадывай…
Она помолчала, нервно облизывая губы. Потом скомандовала:
— Вставай и веди. Наотдыхался уже… Нечего резину тянуть…
Кай посмотрел на часы. Наклонив голову, прислушался к шуму ветерка в невидимой листве — совсем непохожему на шелест земного леса. Ему показалось, что сквозь этот чуть назойливый звук доносится низкое, почти в неуловимом диапазоне пение. Пение множества нечеловеческих голосов. Нечеловеческих голосов, взывающих к нечеловеческому богу.
Он с недоумением посмотрел на Кима.
Тот понимающе кивнул:
— Это не галлюцинации, следователь, это ранарари поют в Сером монастыре. Обряд Последнего Изменения… Это на всю ночь.
Наступило молчание. Федеральный следователь снова скосил глаза на циферблат.
«Или Яснов прав и здешние пинкертоны спугнули-таки „дичь“, — подумал он, — или идут смотрины. Проверяют нашу реакцию. Не брякнем ли что-нибудь характерно-сыскное, не станем ли связываться с кем- нибудь по радио… В общем, не выйдем ли из роли…»
Он снова окинул взглядом внутренность часовенки, построенной в честь Пестрой Веры. В трепетном свете множества догорающих свечей и лампадок интерьер небольшого помещения каждый раз выглядел по-новому. Одни огоньки гасли, что было совершенно естественно, а вот другие — федеральный следователь готов был поклясться, что это ему не померещилось — вспыхивали и разгорались… Впрочем, чего только не приключается в таких вот неприметных часовенках, которые можно встретить всюду, куда скорлупки космических кораблей заносят представителей рода людского, — и вот так, на опушке неведомых чащоб, и на перекрестках дорог, и в пустынных скальных лабиринтах Странных Миров…
— Надо же, — повернулся Кай к своему спутнику, — у вас тут довольно популярна Пестрая Вера… Не меньше сотни человек побывали здесь.
— Знаете, все остальные верования чего-то требуют от своих почитателей… — пожал плечами Яснов. — А Пестрая Вера зависит от вашего выбора. Если вы, конечно, не идете в ее монастырь. Тот, у которого есть устав…
— И потом — кто же принимает Пеструю Веру всерьез? — спросил у них за спиной голос с нечеловеческим акцентом.
Оба сыщика резко повернулись к сказавшему традиционное присловье. Кай поймал себя на том, что рука его привычно лежит на рукоятке пистолета. Он быстро убрал ее и поправил скрывающий оружие пиджак. Почти точно такие же движения совершил и Ким.
Что-то смешное и жуткое было в облике того, кто стоял перед ними.
Длинный, стелющийся по земле плащ покрывал невысокую, детскую фигурку. Но из-под капюшона
