— Пожалуй что и да… — рассеянно промычал Брат.
Вернувшись к столу, он уже не опускался на лавку, а оставался стоять с кружкой в руках, намекая гостю, что рассматривает предстоящий тост как заключительный.
— Ну, славный сэр, — невесело усмехнулся Торн, — если за пазухой у тебя не затерялся еще десяток-другой новых Пришлых, о которых ты не нашел времени упомянуть, то…
Славный сэр отозвался понимающим гудением.
— Если это так, — продолжил Торн, — то расстаюсь я с тобой ненадолго, но поспешно… иначе, прости, со многим неотложным мне не справиться…
Он вздохнул.
— Славное Сословие, сэр Рённ, в твоем лице сильно помогло Братству Мглы. Вам не долго придется ждать нашей благодарности. И мы рассчитываем на то, что наше сотрудничество в такой сложный момент продлится…
— Хорош речи толкать, — добродушно завозражал сэр. Торн потер лоб и бросил на сэра Рённа требовательный взгляд.
— Ты меня очень обяжешь… — произнес он, стараясь впечатать каждое свое слово в размягченное вином и кабаниной сознание сэра. — Ты очень обяжешь меня, если как можно скорее поставишь сэра Серафима в известность о том, что в ближайшее время я заявлюсь к нему в Шантен в сопровождении надежного целителя. Для всех других посетителей — буде такие явятся — его пострадавший от козней Шепчущего народа гость должен оставаться недоступен. Лучше, если о нем вообще никто не будет знать. Кроме тех, разумеется, кто уже знает… Я знаю…
Он отмахнулся от собиравшегося что-то произнести сэра рённа.
— Я знаю, что Славное Сословие не любит слышать слова «должен» от посторонних… Но…
— О, не беспокойся, Брат! — взмахнул руками сэр Рённ. — Когда речь идет о Магии, о Пришлых, о Мгле и тому подобных вещах, в которых смыслят немногие — вот вроде тебя, Брат, — мы, люди твердой руки и чистого сердца, становимся тихи, как овечки, и послушны всем советам и требованиям такого вот знающего люда… Когда ему доверяем, разумеется. Вот как тебе, Брат!
Он взял в руки кружку и, стоя, отсалютовал ею Торну.
Анна ждала Брата Торна там, где и было условлено, — у скрытой зарослями кустарника и высоких трав заводи. Она устроилась на выброшенной когда-то давно на крохотную отмель и успевшей уже порасти мхом колоде. Травница коротала время, меланхолично скармливая крошки своего прихваченного в дорогу и оставшегося нетронутым ужина какой-то водной живности, кишащей у бережка.
Торна она заметила издалека и, не меняя позы, помахала ему рукой.
— Ваша встреча состоялась? — рассеянно осведомилась она, когда Брат подошел поближе. — Как поживает сэр Рённ? По-прежнему украшает Славное Сословие своими делами и помыслами? И вина в него влезает не меньше прежнего? Как в сорокаведерную бочку?
— Где-то так… — добродушно прогудел Торн, присаживаясь рядом — места на колоде хватало. — Однако и в этот раз оказался полезен — заметь это для себя, Сестра. Сэр вот, к примеру, успел разузнать, что у Лоскутного Племени аж трое из Новых Пятерых отметились…
Анна молча пожала плечами.
— Так вот, — продолжил Торн. — Одного из новоприбывших Славное Сословие уже к себе в гости — в Шантен — заполучить сподобилось. К сэру Серафиму на отдых и излечение… Правда, излечение ему понадобится крутое… Я бы сказал — крутейшее… После встречи с Шепчущими, правда, считай — хорошо отделался… Так что мне этой ночкой и не спать — пойду Исцеляющей в ножки кидаться. Против паучьего яду она одна только сила… Надо, чтоб госпожа Цинь в Шантен поспела скорее, чем человек от Неназываемого… А такой уже объявился в наших краях. Легок, как говорится, на помине… Ты об этом знаешь?
— Знаю, — усмехнулась Анна. — Есть такая магия — «радиоперехват» называется…
Торн усмехнулся, показывая, что оценил шутку. Потом движением руки отвел шутки в сторону.
— Ладно, сестрица. Этот гость Шантена и все сложности с уговорами Целительницы… Все это — моя головная боль. А твою, Энни, я принес с собой… Сюда.
Торн скинул с плеча дорожный мешок, присел на корточки, распутывая шнурок, стягивающий его горловину, и наконец извлек на свет божий давешнюю бутыль Пришлого. Анна осторожно приняла пустое стекло из рук Брата и молча повертела его перед глазами, слушая весьма лаконичные пояснения Брата. Откупорила склянку и осторожно вдохнула запах остатков ее содержимого. Задумавшись, заломила бровь — несколько иронично: как-никак, из таинственного сосуда несло в основном спиртным. Потом положила руку на плечо умолкшего и безмолвно наблюдавшего за ней Торна.
— Значит, ты думаешь, что я должна отнести эту находочку к Видящей?
— Так о том и говорю, сестрица… — недоуменно загудел Торн. — Вещь побывала в руках, по крайней мере, у одного из Новой Пятерки…
Анна оборвала его, сухо и звонко щелкнув в воздухе своими крепкими, длинными, как у пианистки, пальцами.
— Ты думаешь, я не поняла твоего рассказа?
Она поежилась и, не дожидаясь ответа, заговорила быстро и тревожно.
— Ты меня было уговорил, Брат, а вот сейчас — по здравом размышлении — снова меня сомнение берет… По букве — Клятву мы вроде блюдем… Но ведь мы — не простые смертные… вот дело-то в чем. Мы — Трое Меченных Мглой. И хотим мы этого или не хотим, а получается, что, поклявшись ждать, мы тем не менее начинаем вовсю действовать. И хочешь не хочешь, а получается так, что действуем мы от имени Матери-Мглы…
— Так я и знал! — с досадой крякнул Брат. — Тебя, сестрица, одну оставлять — только делу вредить. Тем более в месте таком… раздумчивом… Как тебе время на размышление дашь, так ты всенепременно весь уговор шиворот-навыворот перевернешь…
Он тяжело засопел, успокаивая нервы.
— Лишку ты хватаешь, Энни… Ждать мы договорились. Ждать — а не бездействовать! Бездействие и ожидание — далеко не одно и тоже, Сестра! Вспомни премудрого Рэя: «Порой мудрость состоит в том, чтобы в бездействии видеть действие». Ведь прикинь — именно бездействуя, мы и становимся на одну из сторон. И тем как раз и нарушаем наш уговор с Матерью-Мглой! Мы ведь о чем уговорились? Мы о том уговорились, чтобы Знака от Мглы дожидаться — подсказки — чью сторону принять. Сторону Пятерых — не важно, Старых или Новых, — или сторону Неназываемого… А теперь прикинь: что значит сделать выбор в его — Неназываемого — пользу? Это значит — стравить Новую Пятерку со Старой. Чтобы они друг друга или извели, или до предела ослабили. А заодно в драку эту втянуть все здешние племена и народы. Это у него здорово получается. Тут все до драк охочи… Только Пятеро да Мать-Мгла равновесие и держат… Они Неназываемому — главная помеха.
Торн знал, что говорит: пришествие Неназываемого ознаменовалось в Сумеречных Землях, да и во всем Мире Молний, пожалуй, неслыханной сварой и смутой, которые немало способствовали его — Неназываемого — возвышению, а заодно и восшествию на престол нынешнего государя Земель — Тана Алексиса XXIII.
Анна слегка поежилась.
— Что-то мы все философами становимся… — угрюмо буркнула она. — Но уж если «Книгу подсказок» цитировать, так до конца. У Рэя там дальше сказано: «Мудрость заключена и в том, чтобы в действии усмотреть бездействие»… Ты, Брат, подумал о том, что если ты приведешь Целительницу к одному из Пришлых, а я через эту штуку — она помахала в воздухе чудной бутылью — выведу Видящую на второго, то получится как раз, что мы своими действиями поставим две Пятерки в неравное положение? Попросту отдадим новых Пришлых в полное распоряжение старых…
Торн упрямо покачал головой.
— Мы имеем не какую-то философскую проблему, Сестра. Мы имеем живого человека, который без помощи Целительницы попросту обречен на ужасную участь. Какую не всякому врагу пожелаешь. Вот захочет ли Целительница его спасать — другой вопрос. Но если мы не обратимся к ней, то получится, что мы — я и ты — берем его смерть на себя. А это к тому же может быть и не просто смерть. Ты лучше меня
