Особого выбора у Мальвы не было — даже если подарю ей запасной фонарь, пистолет, припасы. И пусть себе возбухает… где подальше.
Конечно, Мальва поплюхала за мной, сердито ворча. Не ожидал, что после снятия с креста так быстро восстанавливается стервозность. Может, не стоило утруждаться? Вот так же точно сняли в древности одного — до сих пор расхлебывают.
Кабель вел нас по лабиринту тесных ходов, точно пресловутая арианднина нить. Теперь, когда вновь появилась цель, я зашагал в своем обычном темпе. Но тот оказался чрезмерным для моей спутницы. С каждым шагом девчуха отставала и даже не слишком старалась угнаться за мной, хотя затеряться тут одной, в абсолютной темноте… Как видно, Мальва из тех, кому проще помереть, чем сделать усилие.
Несколько раз я останавливался, молча поджидая ее, затем не выдержал:
— А побыстрей нельзя? Что ты плетешься, как беременный таракан!
— Я пить хочу! — просипела Мальва сварливо. — И есть. И ногу ушибла.
И голова… без мозгов.
— Меньше горланила бы, — буркнул я, однако снял с пояса фляжечку, протянул капризуле. Отхлебнув, она поперхнулась, с досадой годовалого младенца отшвырнула флягу — я едва успел подхватить, чтобы не звякнуло. Но сказал лишь: — Не хочешь больше? И слава богу!
— Что за гадость? — кашляя, выдавила Мальва.
— Питательная смесь. А ты думала, виски?
— А воды нет?
— Слышишь? — вскинул я палец. — Где-то капает.
— Ага — в море. Вот сам и пей!
Может, и в море — мы копошились недалеко от него, судя по моей карте. Но почему тогда тут настолько сухо? Как в египетской пирамиде, ей-богу. Идет Великая Суш-ш-шь…
— А пожрать ничего нет? — спросила Мальва.
— Как насчет крыс, жаренных на костре? — предложил я. — Еще не поздно вернуться.
Чтобы нарваться на теплую встречу. Отведать крысятины и умереть — предел мечтаний!.. Да и отведать вряд ли успеем.
— И что такого? Мясо — оно и в Африке мясо. Ну да, смотреть на крысок мерзко, слышать их — мороз по коже, а вот вкусить… Как бы в отместку, да? Кто-то же должен кого-то есть — уж так устроен мир.
— Все-таки иди вперед, — велел я. — Еще забуду про тебя — ищи потом!
— Фигушки! — Мальва даже отступила на шаг. — А если там крысы?
— А если они сзади, бегут по следу?
С опаской она оглянулась в темноту, затем возразила:
— Это ж не волки? Вот из засады сигать — это да!
— Если тебе хочется этого, еще не значит, что так и есть, — заметил я. — Наши зубастики своего не упустят, будь спокойна. Так что не удивляйся, если схватят за пятку, и не спрашивай: «Кто там?» А скорее сразу отхватят ступню. Ты разглядела их зубы?
Настращав девчуху как следует, очередной раз оглядел ее сверху донизу, даже подумал, не подцепить ли к пупковому колечку тросик, чтобы тащить за собой, точно норовистую козу.
— Ну, взбодрилась? — спросил. — Тады вперед. Но ушли недалеко, упершись в тупик, — напрасно я тратил на Мальву дефицитный порох. Кабель убегал в стену, сперва показавшуюся мне глухой. Приглядевшись, обнаружил в самом верху ряды узорных отверстий, похожих то ли на сеть, то ли на искомую решетку.
— Повернись-ка спиной, — велел Мальве. — К лесу передом, ко мне задом.
Кстати, «задом» звучит лучше, чем «спиной». Хотя о такую попку можно уколоться. Ее даже выпуклостью назвать сложно — так, некое сглаживание тазовых костей. Но, похоже, именно это считается тут главной ценностью и оберегается «пуще глаз». Пущеглазое достояние!
— Зачем? — сейчас же спросила кроха. — Ты чё задумал?
Хоть что-то она выполняет без комментариев?
— А как думаешь? Давай-давай, шевелись! Нехотя Мальва повиновалась, с подозрением на меня оглядываясь. И в чем подозревает, интересно?
— Теперь подними лапки перед собой.
Наконец! Исполнила! Молча!
Протянув над ее плечами свои руки, я в одну ее сухощавую кисть вложил игломет, в другую — включенный фонарик. Сказал:
— И не оборачивайся, пока не скажу. Заметишь что — стреляй без раздумий. Родные тут не ходят. Все ясно?
Закусив губу, она кивнула. Все ж на ее спину трудно глядеть без слез: острые лопатки грозят прорвать кожу, и каждый позвонок вырисовывается, и все ребрышки. По ней бы скелет изучать.
— И боже упаси тебя крутиться! Замечу, что направляешь на меня, могу обидеться, причем смертельно. Поняла?
Мальва кивнула вторично. Ну, слава всевышнему!
Отвернувшись от нее, я стал взбираться к потолку, упираясь в боковые стены бронированными предплечьями и ступнями, пока не поднялся к самым отверстиям. Это впрямь оказалось решеткой, хотя странной, похожей на паутину, что украшала здешние стены. За нею проглядывал квадратный тесный ход, и черт знает, куда он уводил. Но отступать уже не хотелось.
Ткнув в решетку пальцами, я чуть не осыпался с постыдным грохотом. Потому что чудная перегородка вдруг раздалась по сторонам, втянувшись в камень. А я думал, опять придется ломать.
Упершись на край лаза рукой, сказал Мальве:
— Так, а теперь опусти пушечку дулом вниз и осторожно подай мне.
Как ни странно, девчуха проделала это без пререканий — видно, истомилась сторожить тылы. Спрятав игломет, я ухватил ее за вскинутую руку и с натугой подтянул к лазу, зацепив пальцами за кромку. Потом, не дожидаясь, пока те разожмутся, подхватил ее под ягодицы — они как раз уместились в мою ладонь, — и впихнул внутрь норы. Мальва лишь хрюкнула возмущенно.
— Помалкивай, — пробурчал я. — И освободи место: я не железный!
Действительно, рука уже затекала под моей тушей и всем тем, что я на себя нагрузил. Но дуреха не спешила отползать глубже в нору, решив, видно, что мне тут самое место. Наконец она убрала пыльные подошвы от моего носа, и я смог забраться следом. Вытянувшись во всю длину, перевел дух.
— Теперь ты поползешь первой, — сказал затем. — Иначе не гарантирую целостность ног. А если атакуют спереди, успею тебя накрыть.
Хотя звучало это двусмысленно, у Мальвы хватило соображения меня понять. К тому ж я мало выгадывал от смены диспозиции. Идти за ней приятно — такой обзор! Но ползти? Это ж не морские купания, где все сияет.
По пути пришлось пронизать еще парочку таких же диафрагм, разделяющих лаз словно бы на шлюзы. И с каждым переходом атмосфера менялась: уходила затхлость, тускнели странные запахи, сменяясь привычными. Зато крысиный дух тянулся до последнего.
К счастью, пластунская наша практика длилась недолго. Уже за первым поворотом, который я едва одолел, извернувшись питоном, лаз кончился решеткой, на сей раз обычной, составленной из двух стальных створок, к тому же на мощных петлях и с массивным замком, встроенным по центру. Сразу за узкими щелями разливалось сияние, окрашивая комнату в теплые тона. Откуда-то сбоку приглушенно, словно бы из-за двери, звучали звонкие голоса, изредка перемежаемые сдержанным баритоном. А напротив помещался многоэкранный пульт, целиком утопленный в стену.
— И что делать теперь? — с сарказмом спросила кроха. — Говорила ж!
— Хватит ора! — Хотя она едва шелестела, щадя натруженные связки. — Лучше пусти-ка дядю вперед.
— А крысы как же?
Прониклась наконец.
