— Амир очень злится? — вдруг спросила смуглянка. — Верно, давить готов?
— По-моему, больше огорчен. Будто и не джигит. Но жениться не сможет — не дадут без проверки. Старейшины, родичи, то, се.
Тихонько она вздохнула: какие уж теперь проверки!
— Ты Шатун, да? Амир говорил про тебя.
— Пугал, наверно? Так это он про медведей..
Хмыкнув, девочка покосилась на меня и чуть поменяла позу, заодно отпустив мышцы.
— Я правда не хочу назад, — призналась она. — Амир нравится мне, но рядом с ним страшно. А тут — оазис!
А говорят, муселы не любят образованных невест. Уж эта не в ауле-росла, хотя и «бутон»… в недавнем прошлом.
— Боюсь, ваш «оазис» не протянет долго. По-моему, он гнилой изнутри. А уж что я умею, это наводить тень на плетень. Хлебом не корми — дай чего-нибудь очернить!
— Тебе не одолеть Калиду, — серьезно сказала Айгуль. — Он вездесущ и всевидящ.
— Мне, видишь, деваться некуда: или он, или я. Вот тебе найдется место в его муравейнике. Но уж больно многие будут против.
— Господин победит всех!
— Если не лопнет. Ты что, желаешь ему победы? А тебя не смущает, что никогда не увидишь своих детей?
— Мне четырнадцати нет, — напомнила Айгуль.
— Это пока. А если дело затянется? Ты представляешь себя матерью?
Хотя кто сейчас заглядывает далеко? И уж мне тогда беспокоиться будет не о чем… точнее, нечем. Просыпаюсь утром… а меня и нет.
— Что ж, — сказал я, — одной проблемой меньше. Конечно, Амира такой исход вряд ли устроит. Наверняка захочет чьей-то крови — не исключено, моей. Но тут я не помощник ему, более того, стану возражать. — И спросил с внезапным любопытством: — А Калида спускается к вам на лифте, да?
— Он прилетает точно Демон, — с задумчивой улыбкой поправила девочка. — В самом разгаре ночи.
Действительно, при его плавучести да некоторой сноровке Калида вполне может спланировать со свода прямо на балконы — эдакий небожитель!
— На кого Бог пошлет, да?
Я говорил с Айгуль почти не шевелясь и так тихо, что слышать могла только она. А потому скоро перестал занимать других наложниц, сделался частью пейзажа. Если мое вторжение потревожило заводь, то лишь на минуты. Бульк — и нет камушка! Вообще я не отказался бы поваляться тут с пару часов. Да еще в таком окружении.
— Ухожу, — объявил я. — Амиру будет послание?
— Скажи, что мне жаль. Я не хотела, не добивалась — так вышло. Теперь не исправить.
— Как раз исправить несложно, — возразил я. — Если найдется где зализать ранку. Будешь как новенькая.
Фыркнув, смуглянка разлеглась еще вольней, и вовсе наплевав на приличия, бросила с вызовом:
— Может, сам и…
— Что?
— Да так.
По крайней мере она не завершила фразу. Зато мне самое время разродиться сентенцией.
— Конечно, тут мило, — сказал я. — Курорт первостатейный, тишь да гладь, рыбки как в аквариуме. А на каких костях это строится — кому интересно, да?
Поднявшись, огляделся вновь, теперь больше всматриваясь в купол. Привал окончен, пора двигать дальше. Кажется, вон туда.
Привлекая взгляды пляжниц, я вошел в озеро и поплыл к дальней стене. Раствор впрямь оказался насыщенным, будто в лимане, — держаться на поверхности не составляло труда. А может, это и не вода вовсе.
Добравшись до цепочки прозрачных стержней, на сей раз вертикальной, я побежал по ним вверх, чувствуя себя сродни воздушному шару, правда слегка перегруженному. Вот в таком воздухе Икаров развелось бы, как мух. Обычно я не жалую высоту, но здесь она страшила не больше, чем глубина, когда паришь над ней по поверхности.
Лесенка сомкнулась с тропкой, уже виденной мною из тоннеля, и я двинулся вкруговую зала, затылком ощущая взгляд Ария. Шагать приходилось широко, чтобы не промахнуться мимо штыря, — явно делалось под крупных парней. А каково было пробираться тут Калиде, коротконогому и неуклюжему? Да еще, возможно, в полнейшем мраке. Что влекло его: любопытство, предчувствие, чужой зов? И ведь дошел-таки толстячок, не убоялся трудностей!
Когда я уже подходил к второму проему, размещенному как раз напротив первого, увидел, как с той стороны несется, прыгая через стержни, мой новый приятель, демонстрируя завидную ловкость — в дополнение к прочим суперсвойствам. Удрать от него вряд ли бы удалось, да я и не стремился — подождал торопыгу, разглядывая новую нору. Впрочем, она не отличалась от предыдущей — скорее это был один тоннель, разделенный надвое более поздней постройкой.
Ничуть не запыхавшись, Арий заскочил внутрь — бесшумный и стремительный, похожий на призрак, хотя очень уж массивный.
— Ты забыл! — пробасил он, потрясая подзорником. — Что же ты?
Славный мальчуган: честный, обязательный, на чужое не посягает… если не считать жизней. И то когда велят. Интересно, а меня Арий послушает? Или настоящее послушание приходит ночью?
— Тебя бы в мою берлогу, — сказал я, прилаживая прибор на место. — Там столько всяких игрушек!
— Нельзя мне, — с сожалением поведал гигант. — Наверху станет плохо.
Что, в самом деле? Может, исполины и выведены под такую среду? Это нам тут благодать, а вот им у нас… Или мальцу задурили голову?
— Так я пошел, — объявил я, с интересом ожидая реакции.
И почти сразу дождался:
— А можно с тобой?
— Если можно, то почему нет? — глубокомысленно завернул я. — А если нельзя — сам понимаешь. Тебе решать.
И двинулся в глубь пещеры, затылочным «глазом» наблюдая за парнем. Недолго поколебавшись, он с легкостью догнал меня и эдаким танком заскользил рядом, бросая по сторонам деловитые взоры, — кажется, не собирался терять время зря.
— Заглядывал сюда? — полюбопытствовал я. — Здесь тоже водятся пауки?
— Ловятся, — рассеянно ответил Арий, точно о рыбешке. — Они не живут тут — охотятся только.
Меня это не успокоило, скорее насторожило. Время охоты уже могло наступить: наверху как раз сгущались сумерки.
Точно в подтверждение моих опасений на ближнем валуне, приткнувшемся к самой стене, вдруг пророс мохнатый бугорок, угрожающе, как перед скачком, прильнул к поверхности. Выдернув меч, я нацелился рубануть, но Арий опередил меня, атаковав со стремительностью кобры. Громадная его рука выстрелила вперед, ухватив прыгнувшего паука прямо в полете. Стиснутая намертво, тварь сучила лапами, щелкала жвалами — совершенно без пользы. Полюбовавшись на жуткую добычу, исполин ткнул пальцем меж выпученных паучьих глаз, погрузив едва не до основания, слегка крутанул им и выдернул, потащив следом будто сгусток тины, — меня чуть не стошнило. Зато паучище сразу обмяк, поникнув всеми членами.
— Сделай одолжение, — попросил я. — При мне не ешь. Арий, похоже, удивился, однако
