— Пока не поздно, — резко определил комиссар, — надо без промедления взять под контроль все переговоры с борта того специального рейса, которым летит наш подопечный. Впрочем, насколько я вас понимаю, — комиссар покосился на лейтенанта, — вы это уже устроили?
Янковски только снова пожал плечами, показывая, что речь идет о чем-то само собой разумеющемся.
— Но здесь есть одна «но», — добавил он ложку дегтя в предполагаемую бочку меда. — Ни сам наш подопечный, ни его подельники, разумеется, не будут переговариваться открытым текстом. А если поймут, что находятся у нас под колпаком, то игра пойдет окончательно краплеными картами. А точнее — пойдет просто коту под хвост.
— Поэтому и постараемся не делать резких движений, — вздохнул комиссар, — Нам почти не на чем брать Шишела. Даже скупку краденого ему трудно пришить. Если кого и удастся расколоть, так это Разноглазого. В случае необходимости Четник подпишет заявление в полицию. А по эпизоду смерти сообщников нашего «приятеля» и нанесения увечий секретарше сенатора дела уже открыты — правда, без лишнего шума и грома. Этот тип, наверное, об этом еще не знает — на связь с Прерией он пока не выходил, насколько я понимаю?
— Не выходил, — подтвердил лейтенант. — Вот он пока у нас под колпаком, вполне надежным. Левой с него не слезет до победного конца. У него проколов не бывает. Главное, чтобы этот франт ничего не заметил до поры до времени, — пробормотал Янковски себе под нос.
— Франт? — уточнил комиссар. — Это вы про Разноглазого?
— Про него, — кивнул Янковски. — Этот тип весь день только и мотался, что по ателье и парикмахерским, — пояснил лейтенант. — Судя по чекам, оплаченным с его карточки, паренек — далеко не из бедненьких. Швыряется деньгами как мусором. Со стороны, право же, можно подумать, что только за тем, чтобы растратить денежки, его сюда и принесло.
— А где еще его носило? — поинтересовался Роше.
— По игорным домам, — пояснил Янковски. — Как можно судить по тем же показателям.
— Парень не лишен пороков, — усмехнулся комиссар. — Надеюсь, он хотя бы наркотиками не балуется и не падок на женщин. С таким хлопот не оберешься. Кстати, а сейчас он где?
— Сейчас он сидит в казино, — отозвался Полек, — По крайней мере, с шестнадцати ноль-ноль. С этого момента Саркисян сидит у него на хвосте. Вряд ли у него были серьезные контакты. Его телефонные контакты Левой пробивает через компанию связи. Тут может быть что-то интересное… Когда долетим до Форта, уже будем все знать на этот счет.
— Ваши бы слова, да богу в уши! — вздохнул комиссар.
Кар выскочил с лесного шоссе на кольцевое — магистральное, и по обочинам замелькали уже не вековые деревья, а врытые в грунт корпуса Технологии и редко разбросанные поселки. Кое-где проглядывали буколического вида поля с пасущимися на них стадами. Вид из окна автомобиля живо напоминал ролик туристической фирмы, заманивающей отпускников посетить матушку-Землю. Но это была не Земля. Необычный контур снеговых вершин горного хребта, почти скрытого за горизонтом, причудливые здешние деревья, разбросанные по тянущимся вдаль равнинам, Даже престранные формы здешних облаков настойчиво напоминали замечтавшемуся путнику, что он находится в чужом Мире, только с виду напоминающем родину предков.
Комиссар усмехнулся в свои меланхолически поникшие усы. На Земле ему пришлось побывать всего-то считаные разы.
— Через пять минут, — сообщил ему Янковски, — доберемся до станции монорельса. Монорельсом — двадцать минут до гарнизонного городка. Там нас будет ждать джип. На нем нас подбросят до взлетной полосы.
Левой Саркисян загрустил не на шутку. Казино, особенно такое фешенебельное, как «Фортуна», — не такое место, где можно присматривать за «объектом», самому оставаясь в тени. И уж тем более не тратя ни гроша ни из казенных, ни из собственных денег. «Фортуну» обслуживал персонал обученный, опытный и далеко не наивный. Присутствие всякого рода шпиков, будь это частные расследователи или тузы из криминалки, контрразведки и пусть даже из самого Федерального Управления, здесь не приветствовалось. Поэтому Левой очень остро ощущал себя не в своей тарелке. Это ощущение, впрочем, было для него привычным, как давнишний мозоль. Профессиональным.
Он пристроился на галерее, с которой можно было наблюдать за игрой внизу, в одном из залов со столами рулетки, и время от времени отлучался к буфетному автомату — за очередной чашкой кофе. Чтобы соблюдать неписаные правила заведения, ему приходилось не реже чем раз в четверть часа скармливать ближайшему «однорукому бандиту» немного мелочи из выделенной ему на представительские расходы суммы. Сумма подходила к концу, а на выигрыши здешние игровые автоматы были далеко не щедры.
Кое-кто из младших администраторов, дефилирующих среди публики, роящейся на галерее, уже внимательно присматривался к Левону. Принимая во внимание его атлетическое сложение, огромный, украшенный характерной горбинкой нос, короткую кучерявую шевелюру иссиня-черного окраса и оливковый отлив загорелого лица, а также вполне подозрительное для опытного глаза администратора поведение, ему впору было предъявить свое служебное удостоверение, чтобы не сойти за мафиози, караулящего свою жертву.
Что до жертвы, то Разноглазый, похоже, и не собирался отклеиваться от игрового стола. Никто из игравших или праздношатавшихся по залу не пытался завязать с ним разговор и — не обменивался с ним какими-либо условными знаками, насколько мог судить Левой. «Клиент» с головой был поглощен игрой — не без оснований на то. Судя по впечатляющей горе фишек, сваленных перед Разноглазым, госпожа Удача улыбалась ему этим вечером.
«Дуракам везет», — в который раз в жизни умозаключил Левой, проводив в щель автомата очередной четвертак. Без особого, конечно, результата. Он с отвращением глянул на свою недопитую чашку кофе (которую, интересно, уже по счету?), заждавшуюся его на столике у края галереи, и уныло побрел допивать проклятую бурду. Тут зажужжал блок связи в его кармане и тем слегка отвлек его от грустных размышлений. Звонил Рикки Мэдисон, его приятель из компании сетевой связи. Они взаимодействовали уже не первый год.
— Все в порядке, — сообщил тот. — Ваш ордер окружной прокурор подмахнул и теперь я со спокойной совестью ставлю трубку этого вашего клиента вам на прослушивание. Координаты подключения смотри в моей текстовке. К сожалению, по первым его контактам в нашем компе есть только номера, по которым он разговаривал. Запись не Делалась.
— Ну давай хотя бы это, — без энтузиазма отозвался Левой.
— Собственно, он сделал только три звонка, — сообщил Рикки. — Один — некоему Лазарю Герману. Ювелирная торговля и всякое такое… Герман, это фамилия. В данном случае.
— Угу… — угрюмо отозвался Левой. — Слышал о таком. Хотя служу не в криминалке…
Мелкая спекуляция ворованными брюликами мало интересовала контрразведку сама по себе. Разве только как зацепка или повод для задержания или шантажа «клиента».
— Второй, — продолжил Рикки, — вычислить труднее. Номер зарегистрирован на явно фиктивного абонента — на Луизу Кеппинг, весьма пожилую миссис. Коротает свои дни в пансионе для престарелых. Но данные по этой якобы ее трубке я тебе тоже перекинул текстовкой. У вас есть способы такие штуки запеленговать. Впрочем, не мне тебя учить…
— Мерси, — без энтузиазма поблагодарил его Левой. — Ну а как обстоит дело с третьим звоночком я, с твоего позволения, и сам знаю. Энтони Бюргер, коммерсант, Заброшенные Прииски…
— Точно, — подтвердил Рикки. — Вот и чудненько. Ну — у меня дела. Будет надобность — звони. Всегда рад…
Левой нажал клавишу отбоя и, не откладывая дела в долгий ящик, принялся набирать номер кодированного канала связи капитана Ван-Аахена. Проверки и постановки на контроль требовала теперь чертова уйма вещей и обстоятельств.
Свежеугнанный «додж» смотрелся среди машин, припаркованных в переулках, что вели к задним дворам угрюмого блока складских корпусов на Проксима-лейн, словно гиппопотам, затесавшийся в стадо
